Есть организаторы жизни, есть — исполнители.
Я, увы, из второй категории.
К тридцати пяти годам мое жизненное пространство составляли:
город Ровно в Западной Украине и жившие там родители,
а в Москве —
жена,
двое детей,
парализованная теща,
дворняга, отзывавшаяся на кличку Барон,
сборник очерков “Дорогу осилит идущий”,
двухкомнатная квартира в Бескудникове,
вторая модель “Жигулей” морковного окраса,
сосед Семеныч — гальваник секретного завода,
Центральный Дом журналиста,
приятели, которых жена называла “собутыльниками”,
Оружейные бани,
ишемическая болезнь сердца,
приз лучшему игроку футбольного матча журналистов Москвы и Грузии,
редакция на Пушкинской площади
и должность заместителя заведующего отделом морали...
Живем мы не бедно, не богато, а от получки до получки.
Прибамбасы Ларисы делают квартиру вполне.
Иногда в гости протискивается Семеныч.
Приступаем тайком.
По Закону Подлости в комнату заглядывает жена.
Секретный гальваник прячет за спиной бутылку, с ангельским видом разглядывает стену и, указывая черным пальцем на горшок с кактусом, кричит:
— Ну, ты, Лар, декоративщица!
— Ладно вам, — оттаивает жена, — идите на кухню, сядьте как люди, возьмите в холодильнике.
Холодильник “ЗИЛ”, телевизор “Темп”, чешский гарнитур приобретены в рассрочку...
Тянется к финишу второе тысячелетие.
Заполонившая шестую часть земной суши, страна развитого социализма —
запускает в космос Гагарина,
