Никто на нас не ругался и вообще не обращал внимания. Дежурная сестра сказала, что мы теперь отрезанный ломоть.
Санечка тихонько пела:
Как по морюшку,
Морю синяму,
Как по морюшку,
Морю синяму,
Там плыло, там плыло
Два кораблика...
Санечка попала в больницу еще осенью, и ничего зимнего у нее с собой не было. Мама привезла ей китайскую шубку, из которой выросла моя старшая сестра Аня. Нашлись и шапка с валенками.
Когда мы вышли из больницы, то невольно зажмурились — столько солнца было вокруг. Снег скрипел под валенками, как тысяча маленьких скрипачей. Мама сказала:
— Возьми Сашу за руку.
— Мы что — детский сад? — возмутился я, хотя мне самому очень хотелось взять Санечку за руку.
— Что ты там ворчишь? — спросила мама. — Мы сейчас через дорогу пойдем. Ты же видишь — у меня руки заняты.
Мама несла сумки с нашими больничными вещами, и я крепко взял Санечку за руку.
Мы шли мимо заборов, они были все в снежных шапках.
— Вон наш троллейбус, — сказал я.
Троллейбус мчался навстречу нам как ракета, иногда было даже заметно, как искры летят от проводов.
Салон оказался совсем пустой, и мы сели на передние места, а мама с вещами — за нами. Троллейбус нырнул в переулок и весело закачался из стороны в сторону.
Потом нам пришлось пересесть в автобус, он был полон народа, все были толстые от шуб, дубленок и тулупов. Нас с Санечкой пропустили к окну, при этом все говорили: “Не задавите детей!..”
Я не помнил себя от счастья и молчал. Санечка тоже молчала.
Как это хорошо, думаю я сейчас, — не помнить себя от счастья. Помнить другого, близкого и милого, и так помнить, что себя забывать.
Через два дня раздался звонок в дверь — длинный, переливчатый, незнакомый. Мы как раз елку украшали. Я бросил бумажную гирлянду и полетел открывать. На пороге стоял Дед Мороз. Не ряженый, как на детских елках, а настоящий. Только вместо мешка у него был рюкзак.
— Ну, давай знакомиться, человек божий!
— А вы кто?.. — насупился я.
Тут в коридор выбежала Санечка и повисла на шее у Деда Мороза.
Мне стало стыдно, что я не узнал сразу Ивана Матвеевича и принял его за какого-то Деда Мороза, которого и на свете-то не бывает. Ну прямо как маленький.
Оказалось, что деревню так замело снегом, что Иван Матвеевич выбрался оттуда только на танке. “Ребята из части подбросили”, — сказал он просто.
“Ничего себе, — подумал я, — вот тебе и деревня! Танки, как такси, ходят…”
