получается, другой — неуклюжий садист с пыточным инструментом вместо голоса. Второй неуместен, неприкаян, нелеп, только второй мог украсть картины. Для сотрудников этот второй — горе. А может, неприличие. Поэтому и не обсуждается. Они делают вид, что его нет.
5
Певец увидел Сашу спустя три дня. Сидела в отделе сбыта как ни в чем не бывало и чертила. Подняв голову, улыбнулась:
— Хочешь еще посмотреть картины?
Он внезапно облился потом счастья.
— Называй все своими именами.
— Да нет же. — Она опять улыбнулась. — Швирикас продает ганшинские. Мы можем просто посмотреть. Под видом покупателей. Как будто я привезла ему покупателя. Завтра с утра заезжай за мной. Только оденься похуже.
Назавтра она придирчиво ощупала ткань на его брюках.
— Знаешь, ты неправильно одет. Нужно одеться как лох. А то, что на тебе, — дорого. Нас раскусят.
Переодеваться он отказался. Они поехали за город, в коттеджный поселок “Соловьиный лес”. Когда въехали за ворота, им встретился странный кортеж. Впереди бежал в спортивном костюме человек крупного формата, за ним следовали три белых лайки, сзади — “мерседес” с охраной.
Хозяин дома был не в духе, но пытался быть вежливым.
— У тебя неприятности? — ляпнула Саша с порога.
— С чего вдруг? — еще больше насупился господин непривлекательной наружности. — У меня такое лицо. Все спрашивают: “Боря, что с тобой, ты не заболел?” Но это лицо. Оно у меня всегда такое.
Они брели по его выставочным залам, где все было напоказ. Итальянская мебель с пластмассовыми пальмами едва прикрывала углы. В курилке обнаружились картины. Саша растерянно оглянулась на певца. У нее дрогнула вена на шее и обиженно скривились губы.
— По пятерке, — сказал хозяин. — В хорошем состоянии.
— Как это — в хорошем, — изумилась Саша, — когда в плохом? Тут же курят. Ты видел, чтобы в галереях курили?
— Пятнадцать за все, — сказал певец.
— Тогда двадцать две, — усмехнулся хозяин.
— Ты покупал за тысячу, — вмешалась Саша.
— Затем и покупал.
— До дефолта, — брякнула Саша.
Певец дернул ее за свитер, чтобы не говорила глупостей.
— Вот именно, — не преминул господин. — Потом сильно подорожало.
— Восемнадцать, — сказал певец.
Это развеселило хозяина, и он хмыкнул.
— Двадцать пять, ниже нельзя.
— Поехали, — сказал певец.
— Деньги с собой? — Хозяин выглянул из-под бровей.
