— Я сейчас спою. Денег не надо, — объявил он.
Обитатели вагона нехотя поглядели. Дружелюбный пьянчужка упрямо зашарил в кармане, а дама в шляпе воззрилась на его ширинку. Певец набрал воздуху в легкие и начал “Я ехала домой...”. Все было тихо, спящие не проснулись, поезд не сошел с рельсов. На следующей станции вошли и вышли люди, дама в шляпе, проходя мимо, шепнула: “Как вам не стыдно?” Он опустил глаза: ширинка была в порядке. Что она имела в виду? Он продолжал, уже не сомневаясь, что справился. Пьянчужка, выходя, насильно сунул ему пятак. На щеке его блеснула мелкая слезинка. Певец и сам едва не всплакнул. Девушка с малиновыми волосами поглядела в упор, а ее парень заметил: “Шел бы ты в оперу, дядя”. Это немного смутило. Он допел романс, и они вышли.
— Ну что, в китайский ресторан? Я понял, в чем фокус. Метро убирает инфразвук. Стачивает низы.
Он обнял Сашу за плечи, предвкушая, как они сядут, она будет есть, размахивая вилкой, а он — переживать процесс. Но есть она отказалась. Только пила, таинственно улыбалась и блестела глазами. Вчерашнее свиданье с картинами пошло ей на пользу. Они допивали бутылку вина, когда в дверях появился Кирилл. Он подвинул стул и сел напротив певца, не замечая его спутницу.
— Этот долг преследует меня. — Кирилл вымученно улыбнулся. Вид у него был — краше в гроб кладут. Как только в ресторан пустили.
— Пойдем? — спросила Саша, тоже не замечавшая Кирилла. Иногда она вела себя непонятно. Что, например, она имела против его зама?
— Подождем счет.
Пауза затягивалась. Потом певец засмеялся абсурдности. Двое людей, делающих вид, что не замечают третьего. Когда он перестал смеяться, что-то неуловимо изменилось. Он снова ощутил Сашу от волос до пяток, воспаленность глаз и дрожание рук. Ее потряхивало, а в чем причина, он не понимал.
— Ты когда в последний раз ела?
— Я? — Она наконец взглянула на Кирилла. — Я не хочу.
— Мы можем поговорить? — спросил Кирилл.
— Говори.
— Просто все сошлось. У Розы… В общем, деньгами на лечение ее ссужала старшая сестра, не отец. С Рафиком у нее отношения не сложились… Но я должен перед тобой извиниться. Страховка была моей идеей, я подумал, что на худой конец… Что с Салаховым вы всегда можете договориться между собой. В конце концов, он занял место ее отца, а Розу просто бросил. Пусть заплатит он, если для тебя это принципиально. Жизнь человека все-таки важнее…
Певец молчал.
— Я где-то слышала эту фамилию, — произнесла Саша. — А Юля Салахова… — Она вдруг осеклась.
— Лучинкин не может разобраться с вашим проектом, — резко повернулся к ней Кирилл. — Ремонтники ничего в нем не понимают. Инженеры тоже.
Саша испуганно замолчала.
— Может, ты что-нибудь себе закажешь? — предложил Кириллу певец. — Мне не хочется вмешиваться в семейные дела Рафика. Тем более, что для Салахова мы доноры. Ему выгодно с нами сотрудничать, а нам — не очень. Представь, я прошу его заплатить шесть миллионов за лечение приемной дочери, с которой у него скверные отношения. Это прессинг. Я знаю, что ответит Рафик. Он скажет: пошли ее к чертям, потому что операция стоит в двадцать раз дешевле… Я узнавал.
— Вспомнила, — сказала Саша. — Юля Салахова — хозяйка “Бриллиантового рая”. Это все из-за того, что исчез Бондаренко…
— Что ты бормочешь? — удивился певец.
— Это известная городская байка про двух сестер. Старшая красива, умна и богата, а младшая невзрачна, завистлива и зла.
— Ты говоришь о себе, — взвился Кирилл. — Роза умна и красива.
Певца удивила перемена. За одну секунду благовоспитанный юноша превратился в исхлестанного болью и злобой быка.
