Наконец сушка благополучно закончилась. Поверхность получилась гладкой и блестящей. Питер довольно потер руки, поставил наполненный “Бейлисом” бокал на самодельный подносик и поспешил к пассажиру. Он так торопился, что споткнулся, густая жидкость чуть выплеснулась на черную поверхность и замерла жемчужными капельками. Питер огорчился, но возвращаться не стал…
Теперь вздрогнул Боба. Его была очередь. При виде жемчужин на черном лакированном подносе с бокалом “Бейлиса” да учитывая все тревожащие обстоятельства, эльф и должен был вздрогнуть. Боба дотронулся дрожащим пальцем до перла и с облегчением вздохнул — это была всего лишь капелька ликера. Таким образом, самый главный вопрос отпал сам собой — на плитке, увиденной Бобой в музее, не жемчуга были, а брызги. А значит, мог иметь место душевный разговор, который и состоялся к обоюдному удовольствию участников.
— Присаживайтесь, голубчик, у вас ведь есть немного времени?
— Для вас — сколько угодно.
— Позвольте представиться: Боба… лакторианец. — Боба чуть не сказал “эльф”, но вовремя остановился и прокашлялся, после чего слово “лакторианец” прозвучало слишком тихо.
— Какая красивая фамилия — Лакториан.
Боба не стал поправлять Питера, Лакториан так Лакториан, не в окончании счастье.
— А вы, как я понимаю, Питер ван Бейлис-младший?
— Да, в общем-то, да, но откуда…
— Ничему не удивляйтесь, мой дорогой. Ведь мы оба жаждем откровенности. Расскажите мне о себе.
— Я? Что же сказать, вам и так все известно обо мне, да?
— Известно, и многое, но, конечно, не все. Это не кокетство. Вы мне верите?
— Как же можно не верить! Вам… Вы… Вы такой…
— Такой загадочный? необычный? искренний?
— Да, да, и, честное слово, я давно хотел с вами встретиться… Хотя… я никогда об этом не думал раньше, не предполагал, что представится возможность вот так… Я не понимаю, почему я все это говорю...
— Не смущайтесь, Питер, голубчик. И еще раз повторяю: ничему не удивляйтесь. Ну вот, успокоились? Хорошо. А произносите вы эти слова по одной простой причине — мы играем в “Что-хотите- говорите”. Поверьте, Питер, без этой Игры беседа на равных у нас не получится. У меня ведь тоже начальство есть. И оно не дремлет. Так что я вынужден играть с вами. Ничего дурного в этом нет, тем более что и вы будете играть со мной.
— Боба, я могу вас так называть? Боба, я счастлив и надеюсь, что… что я окажусь хорошим игроком и буду играть только по правилам. И… а какие правила?
— Ах, Питер, в том-то и прелесть “Что-хотите-говорите”, что правил никаких нет. Ну, почти нет. Просто если два Существа начинают Игру, то они уже ничего не могут нарушить, даже если будут молчать. Вы понимаете меня? Ну и славно.
— Боба, а можно задать вопрос?
— Друг мой, конечно, конечно, можно. И в другой раз сразу спрашивайте все, что придет вам в голову. Договорились? Такая уж это Игра.
— Тогда, если позволите… вы только не обижайтесь, вы — эльф?
— Что же тут обидного, так уж вышло. Каждое существо наречено от века — есть животные, минералы, а мы — эльфы. А что, очень заметно?
— Очень. Только не сразу ясно, что заметно. И… и я так понял, что вас много, да? Вы ведь сказали — “а мы — эльфы”.
— Ну, скажем так: нас некоторое количество. И еще. Должен заметить, что меня покорило ваше внимание к словам, это редкость среди людей.
— Спасибо за комплимент. Как странно, однако, что в наше время существуют эльфы — для меня, конечно. Странно и другое — что они вообще существуют, я думал — это прекрасный вымысел.
