будет малоприятным для меня, я все равно увижу Нифенюшек. А после этого и умереть не страшно!
— Еще чего! Какое “умереть”? Нет уж, мой дорогой, эльфы живут вечно. Так что приготовьтесь.
— Я-то готов, Бобочка. А полет наш пришел к концу. Вон уж трап подкатили. Значит, и разговор наш заканчивается, увы.
— Ну почему же “увы”. По-моему, мы славно провели время. Да и продолжение беседы всенепременно воспоследует. Когда вы в следующий раз будете в нашем городочке?
— В четверг вечером. А улечу только в пятницу днем.
— И отлично, значит, у нас вполне достаточно времени окажется. Для всего — и для дел, и для “просто поговорить-развлечься”. Что ж, давайте прощаться. Мне пора. До встречи. До не последней, надеюсь.
— Бобочка, дорогой, до свида... где же он?
Эк меня развезло! Просто удержу не было. Наобещал с три короба хорошему существу, да по- другому и поступить не мог — Игра! А теперь… недопустимы разочарования в таком деле, и за слова надо отвечать. А как отвечать, вернее, что Лесному Совету такого убедительного написать, чтобы проблему решить?
За всю историю Лесного Народа такого прецедента не было — в эльфы принимать! Но ведь, правду сказать, и лакторианцев среди эльфов не очень много. Эх, чего перед собой-то скромничать — только я, дорогой Бобочка, и есть. Ну же, Боба, не отвлекайся от темы, думай-думай. Неспроста я сделал такое предложение нашему сверх меры проницательному стюарду, что-то же за этим стояло.
Так, что мы имеем? Человек-стюард-художник. К эльфам относится более чем благожелательно, меня сразу стал Бобочкой называть, и это было очень приятно. В силу служебной необходимости летает. Как художник, видит невидимое и легко мыслит. Уже хорошо.
Хорошо, но мало. Что-то еще должно быть…
Ага, вот оно: музейные эльфы зависят от художников. Правда, все мэтры, авторы картин- кормилиц, уже покинули бренную землю, но ведь не исключено, что кто-то из ныне еще живых художников когда-нибудь будет признан мэтром, и, значит, следующие поколения эльфов будут ему безмерно благодарны. А при таком раскладе заблаговременное общение с таким потенциальным мэтром может принести всенепременную пользу Лесному Народу. Чересчур практичная мысль для эльфов, но как там по определению? “Эльфы… существа в человеческом облике…” Ну, значит, не только обликом схожи, бывают и в словарях неточности.
Молодец, Бобочка, осталось еще чуть-чуть. Был ведь еще какой-то очень полезный поворот мысли. Поворот! Попробуй вспомни! Столько мыслей разных в голове клубится, некоторые, естественно, поворачиваются, от этого как раз головные боли и происходят.
О чем я думал-то всю свою жизнь? Само собой — о Нифенюшках. Ну, про Буку с Букашкой — хороша ли травка. Про мэтра Камиля Коро… с благодарностью извечной. Еще про коллекцию натюрмортов в собрании Государственного Эрмитажа — о способах учета и системе хранения. Да, конечно, про диаспору музейных эльфов размышления имел, как им лучше питание наладить. Про посетителей музеев, с которыми нашему брату приходится сталкиваться ежедневно, кроме выходных дней, конечно. Чем эльфы от людей отличаются, ну и так дале… Yes-s-s-s, yes-s-s-s, yes-s-s-s!
Yes-s-s-s, вот она, жила умственная! Я ведь давно догадывался, что люди от эльфов произошли. Дарвинизму эта теория противоречит, но Дарвин мог и ошибаться. А вот логика его рассуждений хороша — про всякие атавизмы и другие следы происхождения в развивающихся организмах. Я раньше так подробно об этом не думал, но вот приспело.
Значит, так. Допустим, что я прав. Могу я это предположить? Ясное дело, могу. А раз так, то в человеческом организме, хоть и в виде совершенно зачаточном, многое от эльфов могло сохраниться — легкомыслие, например, или искра заинтересованности. У одних людей этих признаков больше, у других меньше. Логично? Вполне. Тогда можно рассуждать дальше: раз так, то, значит, есть люди, у которых таких атавизмов очень много. Быть может, они и становятся художниками.
Каково? Мне нравится. Мраморные мысли, с ними и к Лесному Совету уже можно обращаться. К тому же и Нифенюшки меня всенепременно поддержат.
Так думал Боба.
Так думал Боба утром следующего дня во время завтрака. Настроение у него было сказочно хорошее. Такое бывает у эльфов, когда они напряженные свои размышления доведут до красивого и логического конца. Да и погода стояла замечательная. Солнца, правда, не было видно, но оно, по ощущениям Бобы, должно было вот-вот показаться из-за тучки. Воздух переполнен был запахом прелых листьев с небольшим грибным акцентом, Бука с Букашкой играли на полянке в “Хвост-да-мочало-начинай- сначала”. Боба разомлел было, но наступило время общения с Нифенюшками, и он стал выстраивать план беседы. Сначала он решил быть с ними суровым, но эта мысль сразу же была им отброшена. Все равно не мог он разговаривать с ними строгим голосом. А в такой ситуации любой, даже самый тяжелый вопрос его славные умненькие эльфочки воспримут как игру “Кто-на-свете-всех-добрей-адекватней-и- милей”.
