Низ — фюзеляжу, крыльям — трапеции, в хлам —
срезанный хвост! Навалились на подоконник!
Настежь окно, наблюдая, как зайчик стекла
скачет, раскрыли! Пуск! И, любимица хроник
древних, стрела, покачнувшись, на цель поплыла.
Взмыла. Споткнулась, как будто в тенета попалась.
Вырвалась. Ринулась сызнова, вытянув клюв,
в нервный полет, из рывков состоящий и пауз.
Канула в тень, белизной оперенья сверкнув.
О, как жестоко! Мгновенья искусства как кратки!
Планер бумажный, на верхнем родясь этаже,
грянулся оземь, прекрасный. И с ним из тетрадки
несколько строчек. Которых не вспомнить уже.
Баллада
Видимое — скульптурно.
Невидимое — лишь раз
я видел. Видел, сколь трудно
невидимому средь нас.
Зимней полночью лунной
в немощи фонарей
за оградой чугунной
у забитых дверей —
голый гранитный цоколь
сделал внезапно вид,
будто со шпагой щеголь
юный на нем стоит.
Образ при этом множа,
он мне внушал, что граф
он, и, как тайный вельможа,
прятал свиток в рукав.
И клянусь — а за много ль
я на своем веку
