Новый Мир ( № 3 2008)

(Принстонский университет, США), подготовленный Центром гендерных исследований Европейского гуманитарного университета. Потом уже, дома, обнаружил рекомендацию Игоря Кона на переплете: “Работы Ушакина удачно сочетают в себе сложную теоретическую рефлексию с тонким анализом эмпирических данных. К тому же они написаны хорошим литературным языком…”

Да, много интересного, и в первую очередь именно “анализ эмпирических данных”, а язык… обычный для такого рода исследований. “Феминизм же в результате получил аналитическое орудие, которого ему давно не хватало: пол перешел из разряда категории, имеющей некий биологический референт-означаемое, в разряд категории дискурсивной, т. е. приобретающей свое значение в процессе коммуникативного, диалогического производства смыслов, или, говоря иначе, в разряд категории, собственного, изначального, внеконтекстуального смысла не имеющей; диалог же, в свою очередь, стал трактоваться в терминах воспроизводимой им системы ценностных и гносеологических иерархий”.

Не стану лукавить, цитату я привел не первую попавшуюся. На других страницах Сергей Ушакин пишет живее, не все так страшно. Но в любом случае приходится делать усилие, которое иногда вознаграждается, а иногда нет.

Ричард Броуди. Психические вирусы. Как программируют ваше сознание. Перевод с английского Л. В. Афанасьевой. М., “Поколение”, 2007, 304 стр.

Книга более чем десятилетней давности, о меметике. Меметика — это наука о мемах . Термин “мем” введен в оборот в 1976 году биологом Чарльзом Доукинсом. Среди разных определений мема Броуди останавливается на таком: “Мем — единица информации, которая содержится в сознании. Мем воздействует на события таким образом, чтобы в сознании других людей возникло большее количество его копий”. “Распространение мемов осуществляется посредством передачи от сознания одного человека к другому, — как гены при оплодотворении яйцеклетки. И те мемы, которые выиграли конкуренцию — добились успеха и покорили наибольшее количество умов, — образуют собой те практики и творения, которые мы называем современной культурой” (перевод несколько корявый, но какой есть). И самое важное: “Предназначением меметической эволюции не является благо отдельных людей”.

“В этой книге содержится живой психический вирус. Не читайте ее, если не хотите заболеть. Инфекция может повлиять на склад ваших мыслей…” — такое предуведомление — не только рекламная приманка. Броуди понимает двусмысленность ситуации. Объясняя, что такое мем, он тем самым распространяет мемы о мемах. А если следовать ходу мысли автора, можно сказать так: мемы, находящиеся в сознании Броуди, заставляют его распространять мемы о мемах. Кстати, если в книге и есть психический вирус, то это мем дарвинизма. “Эволюция путем естественного отбора” — единственное, что автором (в других случаях утверждающим, что абсолютной истины не существует) принимается аксиоматично.

Броуди умеет и любит формулировать. Иногда это даже утомляет. Кое-что запоминается: “Вера в Бога „работает” по одной простой причине: когда люди верят, что у них есть цель в жизни, они могут делать то, чего они не сделали бы без веры”. Подобная технологичность характерна для этого автора (создателя программы Microsoft Word ). Вся книга такая. Наверно, и другая книга Броуди — “Одобри свое прошлое” — такая же.

 

Фигуры речи-3. Составитель Сергей Соловьев. М., “Запасный выход / Emergency Exit”, 2007, 448 стр.

О предыдущем выпуске “Фигур речи” (М., 2006) и устном проекте “Речевые ландшафты” уже писала на страницах “Нового мира” (2007, № 1) Евгения Вежлян. Напомню: “<…> проект, который долженствовал репрезентировать всю литературу в конфигурации, соответствующей вкусу его единственного куратора — Сергея Соловьева. <…> из существующих проектов этот — в наибольшей степени нормативен (ибо работает с литературой, какой она должна быть) и утопичен (налицо параллельная версия литпроцесса в целом). <…> Соловьев — не критик, а практик. Тот самый слон, который не может быть директором зоопарка. Его видение воплотилось в двух книгах. Посмотрим, какой будет третья”.

Вышла и третья — на этот раз без “худлита”. Четыре дискуссии с участием всяких интересных людей (Андрей Битов, Валерий Подорога, Михаил Эпштейн, Владимир Мартынов и другие) — “Язык.ru”, “Лермонтов — Демон — Врубель”, “Текст. Критерий оценки”, “Метафизика чтения”. Я люблю всякие литературные разговоры. Как, например, актуальная коллективная беседа о критериях оценки, еще раз подтверждающая, что в спорах рождается не истина, а… вообще ничего не рождается. Но они, эти разговоры, нужны, потому что без них нет литературы.

 

Алконостъ. Альманах. Выпуск 48. М., 2007, 64 стр. [Издание творческого объединения “Алконостъ”].

“Вчера на презентации Ольга Нечаева — главный редактор „Алконоста” — сказала, что они создали альманах, понимая, что нет никаких шансов на публикацию стихов в толстых журналах” — это я цитирую пользователя “Живого журнала” под ником аnchentaube (запись от 20.12.2007).

Создали давно — в 1989-м. Прошли годы, и вот уже в 1999-м Людмила Вязмитинова описывает в толстом журнале “Знамя”, как “брошюра из десятка машинописных листов, тираж которой был обусловлен одной закладкой копирки, естественным образом сменилась на сброшюрованную компьютерную распечатку все улучшающегося качества.