Непозволительная роскошь.
Но как сверкают ее ботинки!
— Доброе утро, — говорю я как можно более дружелюбно.
— Сделай зеленый чай, — отвечает Косая.
Как выяснилось, причина ее ранних приходов другая. Косой надо было успеть разобрать все пришедшие за ночь факсы, потому что днем она на полтора часа отлучалась — сдавала экзамены в автошколе.
И сдавала их уже довольно долго.
— Ну сколько можно отпрашиваться! Четвертый раз идешь! Что там у тебя не получается? — недовольствовал Корольков.
— В “бокс” не могу задним ходом въехать…
— Деточка, это же очень просто! — вдруг раздался прокуренный бас бухгалтерши Владлены Узьминичны. — Вот когда я училась водить машину, инструктор так объяснял: выкручивать руль нужно сразу, как только палка поравняется с плечом. Я тебе говорю — все получится. Давай постарайся. И хватит уже прогуливать, поняла?
Вот бабка! — думаю я. Какую машину она, интересно, водила? “ГАЗ”, что ли? Так и представляю ее за рулем кабриолета — лихачка, шарф развевается, волосы по ветру летят… Юрий Пименов, “Новая Москва”, 1937 г., 140ґ170, холст, масло.
Владлена Узьминична у нас живая легенда. Ей восемьдесят четыре года. В прошлом математик, чемпион Одессы по шахматам, Узьминична прекрасно адаптирована к современной жизни. Она не боится компьютеров, электронных платежей, яндекс-денег, заказывает косметику в интернет-магазинах, у нее даже есть свой блог, который она ведет на сайте LiveJournal под псевдонимом Blondy_Vladdy, — я один раз подглядела.
Я понимаю Владлену Узьминичну: ей очень хочется жить.
Узьминична и зимой носит обувь на каблуках, шьет на заказ костюмы, стрижется под пажа и красит волосы в светло-пепельный с розоватым отливом цвет. У нее всегда французский маникюр, и педикюр, наверное, тоже — проверить это возможности нет, но вряд ли я ошибаюсь. Узьминична курит элитные сигареты “Sobranie” и уважает коньяк. Муж ее остался в Одессе, и, похоже, они не общаются. Для полной законченности образа хочется распрямить ей спину, но нет, восемьдесят четыре года не шутка, и сгорблена она уже непоправимо.
И это единственное, что ее портит.
— Ух ты! Как в музее! — Родион ходил по квартире Марины и осматривал коллекцию артефактов. — Очень много мелких предметов. И крупных тоже. О, “Орел”! У моей бабушки были такие часы. Каждый час били, я спать не мог по ночам. И такая солонка с ложечкой… и тарелки с сиренью… и супница… и поильники кисловодские стояли в серванте. Эти вещи пригвождают нас к прошлому, пожирают пространство, — зачем они тебе?
— Знаете… — сказала Марина.
И рассказала нам случай. На первом этаже розового дома по Сходненской, сорок шесть жила дворничиха Марь Матвевна. У нее была внучка лет четырех. Однажды они пошли гулять и во дворе увидели больного, чуть живого голубя. “Давай его возьмем!” — “С ума сошла — всякую заразу подбирать!” Вернулись с прогулки, внучка думала, думала… “Бабушка! А если бы это была я?!”
— Марь Матвевна мне говорит: “И тогда я помчалась во двор, бегу и прошу: хоть бы он еще был там! Потом восемь лет на балконе прожил”. Вот и я, увижу игрушку на свалке и думаю: господи, а если бы это была я?!
От безденежья я решила стать репетитором. Репетировать я могла только по одному предмету: по финскому языку, после филфака я его знала в совершенстве. А вдруг? Богатый район, вполне могут клюнуть на экзотику. Говорят, в Хельсинки недвижимость растет в цене… хорошая возвратность инвестиций… Тур-бизнес опять же… Короче, нужная вещь этот финский язык, что ни говори.
Возникает вопрос: а что мешало преподавать, например, наш великий-могучий вкупе с литературой? От этой идеи я отказалась по заурядной причине: побоялась, что разовьется идиосинкразия к чтению, а врожденная грамотность превратится в приобретенную безграмотность. И вот, пользуясь служебным положением, я напечатала сто копий объявлений “Финский язык, уроки вечером, недорого. Для бизнеса и души. Подготовлю в вуз” и потихоньку расклеивала их у подъездов соседних домой во время походов “за „Парламентом””.
Прошло две недели. Звонков пока не было, но я заметила, что в последние дни с объявлений стали исчезать язычки с номером телефона. Вчера шесть штук было оторвано, позавчера четыре…
