Новый Мир ( № 4 2008)

 

1 Гинзбург Лидия. Записные книжки. Воспоминания. Эссе. 1920 — 1980. СПб., “ Искусство-СПБ”, 2002, стр. 288.

2 Гинзбург Лидия. Записные книжки. Воспоминания. Эссе. 1920 — 1980, стр. 486.

3 Там же, стр. 496.

ЗВУЧАЩАЯ ЛИТЕРАТУРА. CD-ОБОЗРЕНИЕ ПАВЛА КРЮЧКОВА

ОСТРОВ СОКРОВИЩ

Настоящее и будущее Отдела звукозаписи Литературного музея

Сегодня вы узнаете о грандиозном замысле, воплощение которого я готов приравнять к спасательной операции, значение которой для истории отечественного архивного дела и в целом истории литературы переоценить невозможно. Сильно забегая вперед, скажу: на выходе усилий, предпринимаемых буквально горсткой людей, усилий столь же очевидных, сколь и ожидаемых, должен появиться обычный, правильнее всего, мультимедийный компакт-диск, под завязку заполненный сохранившимися голосами литераторов ушедшего века. Этот компакт-диск поначалу может (и должен) быть выпущен как сугубо архивное издание, не требующее включения его в тот или иной коммерческий оборот. В сознании тех, кто готов способствовать его умеренному тиражному выпуску, тех, кто готов передать его в различные архивы и библиотеки для хранения и работы, — диск уже существует; более того, большая часть включенных в него уникальных материалов аналогичным образом уже издавалась. Но то, что до сих пор не издано, увы, ежедневно убиваемо временем.

Я, конечно же, говорю о фонографических валиках, записанных главным образом Сергеем Игнатьевичем Бернштейном в петроградском Институте живого слова и хранящихся сегодня в Отделе звукозаписи Государственного Литературного музея, разместившегося в старом двухэтажном особнячке, в самом центре Москвы. С каждым днем эти валики элементарно стареют.

И пусть внимательному читателю наших обзоров не покажется странным, что речь идет о несуществующем пока CD-издании. В самом факте того, что мы привлекаем внимание к этому будущему — пока еще — проекту, возможно, залог его скорейшего представления. Впрочем, когда я рассказывал о последнем аудиопроекте Льва Шилова, доведенном им до так называемого диска-мастера, — звучащем альманахе “Голос Гумилева”1, и до сих пор еще не выпущенном, — тоже руководствовался надеждами. Но в данном случае перед теми, от кого могло бы зависеть самое полное издание фонозаписей первой четверти прошлого века (и более поздних, но также нуждающихся в издании), — уникальная возможность аккумулированного, так сказать, воскрешения . Ни больше ни меньше. Припоминания о пожарах, затоплениях и других “форс-мажорных обстоятельствах” в целом ряде скудно финансируемых государственных хранилищ не позволяют расслабиться. И к тому же голоса, не переведенные с валиков ни на магнитную пленку, ни в цифру, то есть материалы, по бедности нашей не имеющие копий, — это ежедневный риск остаться в истории культуры фразой типа “…к сожалению, не сохранились”.

Ну, скажите, сердце какого историка отечественной литературы, специалиста по культуре серебряного века, да и просто любителя отечественной поэзии (и русского поэта, в конце концов!) не дрогнет, узнав, что реально существуют и до сих пор либо не переведены с восковых валиков, либо не обработаны должным образом недоступные пока никому голоса Владислава Ходасевича, Георгия Иванова, Федора Сологуба, Осипа Мандельштама, Бориса Пильняка, Максимилиана Волошина, Николая Клюева и других?..

Да что валики! Даже такая, казалось бы, “мелочь”, что надпись на лицевой обложке регулярно переиздаваемого с 1996 года компакт-диска “Борис Пастернак. Полное собрание звукозаписей авторского чтения” не вполне отвечает заложенному в нее смыслу, потому что в этом собрании не хватает одной, весьма ценной, минуты, — с этим, например, как быть? То есть как быть с тем, что какая-то недостающая минута (общий хронометраж компакта с “полным собранием звукозаписей авторского чтения Пастернака” — 52 минуты 22 секунды) не только являет нам существенный штрих к живому портрету Пастернака, но и добавляет краски — как в портрет эпохи, так и в биографический контур судьбы поэта? А ведь речь идет об одной из самых ранних записей Пастернака — его публичного выступления с чтением своего перевода из Шекспира в январе 1947 года. Запись сохраняется на обычной аудиокассете (тонфолевый оригинал пока не найден), впрочем, при передаче этой записи для недавней публичной демонстрации, о которой расскажу ниже, — минуту, конечно, оцифровали…

…Сотрудники Отдела звукозаписи (между прочим, самого крупного в стране собрания литературных записей) хорошо понимают, что происходит с их фондами, точнее, чего с ними не происходит