скажем громко и хором то, чего даже на заборах не пишут, предпочитая более короткое фаллократическое слово; расскажем всем-всем-всем о таких аспектах своего соматического опыта, в каких и родной маме не признавались, — да мы же овладеем словом! Овладеем своей душой! Наконец, будем сильнее социума, который нам все это запрещает!) Освобождение вообще. Старая, коренная ценность западного мира.
“Думаю, главная задача шоу как раз и заключается в борьбе с невежеством”, — скромно замечает Эман из Калифорнийского университета.
От этой смиренной задачи недалеко уже и до спасения мира. “Решить маленькую задачку по спасению мира <…> — что может быть лучше?” — восклицает Ванесса из Университета Брэдли, а Алекс из Тихоокеанского лютеранского университета сдержанно уточняет: “Я не собираюсь изменить мир за один день, я буду делать это постепенно, на протяжении всей жизни”.
Похоже, люди ищут опыт, как можно более сопоставимый по структуре и смыслам, а заодно и (уж не главное ли?) по интенсивности и преображающей силе, страшно вымолвить, — с религиозным. По крайней мере, хоть формально напоминающий его. И чуть ли не находят! Одна из зрительниц, по свидетельству Тоби из Мэримаунт Манхэттен колледжа, так расчувствовалась, что прямо и проговорилась: “Книга Ив должна стать женской библией!” А Ив, наверно, — евангелисткой. Дальнейшие аналогии и проводить боюсь.
Настоящая революция случилась бы, если бы кому-то пришло в голову проблематизировать все названные ценности. Задуматься об их основаниях, обо всех возможных их следствиях, наконец — просто об адекватности их сегодняшнего понимания. Но именно это в голову никому и не приходит. Потому что это слишком некомфортно. Куда более некомфортно, чем вслух и публично произнести “неприличное” слово.
Отдельный вопрос: с какой стати для того, чтобы говорить об этих старых — вплоть почти уже до архаичности — ценностях, понадобился вот такой язык? Видимо, потому, что к старым языкам уже притупилась восприимчивость. А то, что долгое время оставалось запретным, — еще обладает способностью звучать свежо и остро. И соответственно, помогает по-новому подтвердить то, что в общем-то и так все знают: свежо и остро пережить старые добрые ценности, которые совсем уже было перестали чувствоваться как событие, заново войти в контакт с ними. Скорее всего, это — следствие некоторой утраты опор, которая и сама — результат бесконечного, повторяющегося, программного, можно даже сказать, навязчивого подрыва и отрицания новоевропейской (с нею и американской) культурой собственных оснований. Апофеоз, простите, беспочвенности.
“Моя вагина, — признается героиня Энцлер, — мой дом...” Ей вторит реальная участница проекта: “<…> я открыла <…> кое-что, более всего напоминающее мне родной дом”. Может быть, это — следствие обостренного чувства бездомности? Человек ищет опоры и укрытия в собственном теле, потому что чувствует, что искать ему больше негде. Или — не хочет искать больше нигде.
К основам, оказывается, нужно возвращаться — но так, чтобы их облик, при всех своих волнующих неожиданностях, оказывался достаточно удобным: чтобы не вызывал действительно серьезных внутренних возражений. И эффективнее всего такое возвращение срабатывает, когда подает себя как очередная революция. Потому что революция (и ее младшие братья: шок и скандал) — одна из самых устойчивых привычек западного сознания Нового времени. Стереотип своего рода, который потому и стереотип, что в качестве такового не опознается.
“Наша ненависть к себе, — утверждает одна из героинь, — это просто следствие закомплексованности и неприятия, тяжкий осадок патриархальной культуры. Долой условности! Пизда — это сила”.
Но почему тогда — не прямая кишка? Не мочевой пузырь? О них ведь говорится и того меньше. Они уж совсем табуированы, с ними даже ничего романтического (пока?..) не связано. Так что дискурсивный потенциал тут очень большой — хотя бы уже в силу невостребованности.
Впрочем, очень вероятно, что насыщение их смыслами и превращение в универсальные иносказания человеческого у нас еще впереди. И можно не сомневаться: тут тоже способен получиться “бездонный колодец вариантов”.
Ольга Балла.
1 www.vday.org
2 Этому посвящена целая глава, в которой перечислены “получатели средств из фондов „Дня V””: общественные организации, комиссии по выявлению случаев насилия над женщинами, по контролю за соблюдением прав человека, в частности геев и лесбиянок; центры помощи жертвам насилия “в сорока штатах США и двадцати странах” (стр. 177). “Всего за три года „День V” собрал и передал общественным организациям более миллиона долларов на борьбу с насилием над женщинами по всему миру” (стр. 173).
3 Цит. по: http://livebooks.ru/page.php?id=1137
4 http://livebooks.ru/page.php?id=1137
5 Там же.
6 “<…> все конъюнктурное и эпатажное в пьесе, — пишет Бойко, — абсолютно устарело.
