а была лишь в груди болело губа закушена добела
как тащить его из пруда
и потом отворачивать от трясин, да и бог бы с ним
это морок, плюнь, нехороший сон
поторапливайся отсель
благодать за пазуху, как ломоть
да, любимый мой.
он потом одесную и все такое, а тут гонять языком обол
как облатку и боль глотать
благодать, мол, будет — какая тут благодать
здесь вода вокруг нерасплаканная из рук
и письмо размокает буквами да и было б чего видать
обернуть на базаре рыбу чтоб не стыдно в богатый дом
и собаки за ним гурьбой
да, любимый мой.
* *
*
Майе Кучерской.
Когда закрываются окна, он с той стороны стекла
Смотрит на внутренний свет, скажем, комнаты; из окна
Свет проливается, но невольно, как бы боясь
Грязи осенней уличной, прямо в грязь.
Он никого не тронет, и ты не рыдай во сне:
Сколько зимы вокруг, а все же она отойдет к весне,
Будет там, за окном, молча курить в рукав
Смутного переулка, будто чего украв,
Будет стоять под дверью, словно соседская, невзначай.
А ты ее не гони, но тоже и не замечай:
Льется из комнаты свет со слезами, горький на ощупь так,
Что окно застывает холодом, как пятак.
Только он у окна, прислонившись, шестой этаж,
Ждет кого-нибудь, с ноги на ногу, ну так что ж.
