Я — беспартийный большевик,
Как все друзья, как недруг этот.
Честь и имя — это два лейтмотива поэзии Мандельштама, два слагаемых личности, две важнейшие ценности, на которых основано ее бытие, и вот теперь оказывается, что на них — “наплевать”, что есть нечто более важное, надличностное, чему человек обязан подчинять себя и “быть послушным”.
С. С. Аверинцев назвал это “спором между личностью поэта <…> и глубокой волей „быть как все””69 — победить в таком споре невозможно. В параллель к стихам про “беспартийного большевика” приведем отрывок из мандельштамовского письма жене от 3 января 1936 года, в нем идет речь о написанном раньше письме в Воронежское отделение Союза писателей, текст которого остается неизвестен: “Надо все время помнить, что письмо мое в воронежский Союз бесконечно обязывает, что это не литература. После этого письма разрыва с партией большевиков у меня быть не может при любом ответе, при молчании даже, даже при ухудшении ситуации. Никакой обиды. Никакого брюзжания. Партия не нянька и не доктор. Для автора такого письма всякое ее решение обязательно”.
Поразительно, с какой твердостью Мандельштам исполняет раз и навсегда принятое решение идти путем своей страны, принося при этом все жертвы, каких потребовала история. А жертвовать потребовалось не только жизнью, чего он не боялся и к чему сам стремился, а собой — своей личностью, своим Я, своим именем и честью. Так он понял запрос эпохи. “Я сказал — правы меня осудившие. Нашел во всем исторический смысл. Хорошо. Я работал очертя голову. Меня за это били. Отталкивали. Создали нравственную пытку.
Я все-таки работал. Отказался от самолюбия. Считал чудом, что меня допускают работать. Считал чудом всю нашу жизнь” (письмо К. И. Чуковскому около 17 апреля 1937 года).
Но не забудем главного: именно в эти воронежские ссыльные годы, в условиях несвободы, травли и насилия, Мандельштам создает величайшие поэтические шедевры, без которых уже непредставима русская поэзия XX века. И неоспоримая человеческая и эстетическая ценность этой поэзии как-то не очень зависит от того, насколько в ней отражено стремление поэта “большеветь” и шагать в ногу со временем. Не это ли имел в виду Бродский в своем парадоксальном заявлении о том, что мандельштамовская “Ода” Сталину (1937) — это “самые грандиозные стихи, которые когда-либо написал Мандельштам”, и, “быть может, одно из самых значительных событий во всей русской литературе XX века”?70
В “Оде” поэт говорит о самоумалении и растворении в толпе: “Я уменьшаюсь там, меня уж не заметят…” (сравним с его ответом на газетную анкету 1928 года: “Октябрьская революция <…> отняла у меня „биографию”, ощущение личной значимости”). Но, растворяясь и самоумаляясь в социальном бытии, поэт в своем внутреннем развитии пришел к грандиозной космогонии тогда же написанных “Стихов о неизвестном солдате” — к высшему творческому выражению личности, способной вместить в себя и пережить всю мировую историю как апокалипсис, поглощающий миллионы жертв, миллионы индивидуальных жизней, в числе которых оказывается и его собственная. “Стихи о неизвестном солдате” стали сильнейшим поэтическим свидетельством не только сталинского времени в России, но и всего XX века, трагедию которого разделил и лично пережил Мандельштам в своей судьбе, пережил как гуманитарную катастрофу вселенского масштаба.
Хронологически последние дошедшие до нас стихи Мандельштама — “Стансы” 1937 года — вызывают, как правило, осуждение или недоумение современного читателя:
Необходимо сердцу биться:
Входить в поля, врастать в леса.
Вот “Правды” первая страница,
Вот с приговором полоса.
Дорога к Сталину — не сказка,
Но только — жизнь без укоризн…
Но ведь если вдуматься, мы снова читаем здесь о том же, с чего начал Мандельштам свой путь, — о долге сопричастности, о необходимости разделить общую вину и общую судьбу. Пройдя этот путь до конца, получив смертельную травму личности и гуманистического сознания, погибнув вместе с “миллионами убитых задешево”, поэт не нуждается в нашем оправдании.
Сурат Ирина Захаровна — исследователь русской поэзии, пушкинист. Автор нескольких книг о биографии и творчестве Пушкина, книги “Опыты о Мандельштаме” (2005). Доктор филологических наук. Постоянный автор “Нового мира”.
1 Аверинцев С. С. Судьба и весть Осипа Мандельштама. — В кн.: Мандельштам Осип. Сочинения. В 2-х томах. Т. 1. М., 1990, стр. 30.
2 Аверинцев С. С. Судьба и весть Осипа Мандельштама. — В кн.: Мандельштам Осип. Сочинения. В 2-х томах. Т. 1. М., 1990, стр. 41.
