О, если в августовский жар
Разверзся на две половины
Упрямый плод, и все рубины
Вдруг показал надменный шар,
И если с силой небывалой
Вдруг хлынул сок наружу алый,
Перегородки сокруша,
И брызнул свет из тьмы разбитой —
Пусть верность сохранит душа
Своей архитектуре скрытой.
(Перевод А. Кокотова)
К сияющему лбу стремится тайный сок
Из глубины раздола;
Взрастай, о чистота, но ни на волосок
Ты не сойдешь с прикола!
(“К платану”, перевод Е. Витковского)
Прозрачной осени печальная свобода!
О, как мне одиноко с ней!
Всё сущее вокруг готовится к уходу,
Исчезнуть — значит стать ясней.
(“Равноденствие”, перевод А. Кокотова)
Взгляни, как море запылало.
Прельстясь иною глубиной,
Подумай — как нам было мало
Бесцветной мудрости земной!
Свернувшись завитком улыбки,
Скользни тихонько в сумрак зыбкий.
(“Избыть тебя”, перевод А. Кокотова)
(Как тут не вспомнить заклинание Мандельштама: “Да обретут мои уста / Первоначальную немоту, / Как кристаллическую ноту, / Что от рождения чиста! //
Останься пеной, Афродита, / И, слово, в музыку вернись, / И, сердце, сердца
устыдись, / С первоосновой жизни слито!”)
Пускай же все пройдет! Одно мое молчанье
В сердечной глубине хочу я сохранить,
