Здесь две части: “Гоголь и пост” и “Гоголь и опиум” (читателей ждут неожиданности, в том числе разговор об отношении к наркотикам в гоголевские времена). Исследованию предшествует что-то вроде эпиграфа от редакции:
“Газетные обозреватели (хорошая как-то попалась опечатка: оборзеватели), взявшие на себя роль критиков и экспертов, выдвинули тезис: время писания в стол прошло, сегодня пишут только за деньги. Такая культурная глухота вызывает ухмылку скорее, чем возмущение: как будто что-то изменилось оттого, что „стол” стал метафорой оперативной памяти компьютера. Или как будто продажность когда-либо осуществлялась иначе.
Россия по-прежнему пишет и мыслит „в стол”.
Просто стол разросся до размеров ЖЖ.
(„Пишем в стол”. Из блога Марины Кудимовой.)”
От редакции. Операция “Э”. — “Русский репортер”, 2009, № 22 (101) <http://www.rusrep.ru> .
“Что побудило Управление „Э” (новая экспертная структура на базе бывшего РУБОПа. —
Экстремизм — он теперь действительно как наркотик. Его можно подбросить любому. Вот и в этой статье при желании можно усмотреть признаков экстремизма сразу на несколько уголовных дел. А если зайти в книжный магазин, то там этого экстремизма вообще немерено под каждой обложкой. Включишь телевизор — сплошной экстремизм, даже если на экране первые лица государства. Короче, работы — непочатый край: знай получай себе звездочки и повышай зарплату.
Значит ли это, что настоящего экстремизма у нас нет? Еще как есть! Это действительно одна из главных угроз целостности страны. Вспышки ненависти и политические убийства происходят регулярно, а значит, за ними стоят настоящие разжигатели. Вот только контора „Э” пока предпочитает искать опасность, как в том анекдоте: не там, где она действительно есть, а там, где светлее. Зачем внедряться в исламистские или националистические группировки? Зачем заниматься опасной и кропотливой работой, если можно просто зайти в Интернет и найти на каком-нибудь заштатном форуме чье-нибудь тысячу раз не прочитанное „Ненавижу эту страну!”.
Борьбой с настоящим экстремизмом занимались, занимаются и будут заниматься спецслужбы и работники других подразделений МВД. А сотрудникам Управления „Э”, похоже, уготована участь цензора общественной жизни. Смешного, опасного и деградирующего. Насколько нам известно из разговоров с бывшими рубоповцами, которые еще не совсем сошли с ума на новой работе, им самим эта участь представляется печальной и позорной.
Что же делать? Да, пока не поздно, признать попытку неудачной. И либо распустить избыточное управление, усилив борьбу с экстремизмом на других направлениях, либо кардинально изменить систему оценки деятельности „антиразжигателей”, чтобы не стимулировать высасывание уголовных дел из пальца. Иначе в какой-то момент Управление „Э” само станет серьезным фактором дестабилизации в стране. Уже становится”.
Андрей Пионтковский. В поисках потерянного времени. — “Континент”, 2009, № 1 (139) <http:// magazines.russ.ru/continent>.
Содержание нынешнего номера своеобразно “зажато” между опровержением в связи с интервью Андрея Илларионова (2007) “о том, что Дубинин Сергей Константинович, Алексашенко Сергей Владимирович” учествовали-де “в валютных операциях на Чикагской бирже” (стр. 9), и — ликующей публикацией результатов экспертизы текстов А. Пионтковского “Нелюбимая страна” “За Родину! За Абрамовича! Огонь!”, которые тоже стали поводом к судебному разбирательству “о возбуждении ненависти”.
Длинное заключение экспертов набрано мелким кеглем и закрывает номер.
А здесь ведущий научный сотрудник Института системного анализа РАН, завершая свой горячий текст, глашатает таким образом: “Не являются ли эти две победы — на процессе убийц Политковской и на процессе над книгами Пионтковского — свидетельством или предвестником наступающей в России оттепели?
Да, являются — но не той оттепели сверху, о которой уже почти год говорят поклонники теории „либерального наследника”.
Это оттепель снизу, инициированная не „наследником” Медведевым, а рабочим-кровельщиком Колесовым и учеными-филологами Смирновым, Кукушкиной, Савеловой, людьми, честно выполнившими
