Новый Мир ( № 8 2009)

свой долг (эксперты текстов А. П. — П. К. ).

А „наследнику” не разрешили, и он не посмел помиловать Светлану Бахмину, хотя его об этом публично почтительно просили его же пиарщики из Общественной палаты.

Вообще степень патологического садизма, проявляемого высшей властью в отношении Василия Алексаняна и Светланы Бахминой, такова, что заставляет с тревогой задуматься о психическом здоровье людей, стоящих во главе ядерной супердержавы.

Предложение отпустить за 50 миллионов умирающего Алексаняна, которого уже два года подвергают пыткам, — вот пример „оттепели” сверху, на которую способны наши власти.

Кому-то из высочайших гуманистов, наверное, пришла в голову мысль, что „смерть этого незначительного юриста в заключении принесет НАМ больше вреда” и поэтому стоит, пожалуй, отказаться от удовольствия продолжения его пытки.

2009-й станет годом оттепели снизу. Все больше людей будут отказываться от набоковского „приглашения на казнь”, от игры по правилам, навязанным обществу чекистской клептократией. И тогда режим окажется перед дилеммой — переходить к массовым репрессиям или, наконец, решиться на как всегда запоздалую оттепель сверху”.

По-моему, последний абзац этого сочинения прочитывается как-то двусмысленно. Так снизу или сверху нам предсказали оттепель — я что-то никак не соображу?

 

Евгения Пищикова. Три кодекса. Бытовая мораль и житейская нравственность. — “Русская жизнь”, 2009, № 9 (48).

Тема номера — “мораль”.

“А майор Евсюков в припадке стыда перед собой и соседями кончает с девятью встречными (я понятия не имею, какие именно эмоции руководили этим сытым и пьяным милиционером; это адвокаты — по слухам — в качестве одной из версий защиты обдумывают, не сыграть ли на глубоком личностном кризисе, будто бы переживаемом г-ном Евсюковым в тот жизненный период и приведшем его к суицидальным настроениям). Ну а „по понятиям” — никакого стыда Евсюков испытывать не мог и не может, и действия его не самоубийственные, а банально убийственные.

Он вроде бы и не планировал такого душегубства, просто поделать с собой уже ничего не мог. Как говорят в кругах силовиков, „без главного жил — рано стесал тормозные колодки”. Я было подумала, что ГЛАВНОЕ — это что-то важное, что я сейчас узнаю милицейскую тайну. А мне объяснили: „Не-а. Просто высоко занесся. Жил без начальника. Без авторитета””.

 

Андрей Углицких. Симоновское “Жди меня, и я вернусь”: молитва или молитвословие? — “Братина”, Литературно-художественный альманах. 2009, выпуск 1 (13).

Детский врач и по совместительству литератор начинает тут с темы заклинания , но приходит к выводу, что “Жди меня” — все-таки своего рода молитва. Ход рассуждений тянет на отдельное исследование о народном сознании, с одной стороны, и внутренних возможностях языка — с другой.

 

Л. К. Чуковская, Ю. Г. Оксман. “Так как вольность от нас не зависит, то остается покой…” Из переписки (1948 — 1970). Предисловие и комментарии М. А. Фролова. Подготовка текста М. А. Фролова и Ж. О. Хавкиной. “Знамя”, 2009, № 6.

Приведу очень автопортретное из письма Лидии Чуковской от 5 марта 1953 года.

A propos: в этот день умер Cталин, но в письме о событии — ни звука. Впрочем, уже в следующем, ответном послании — 21 марта — Оксман роняет об “идах марта”, “выбивших всех нас из колеи”. А в цитируемом ниже отрывке речь идет о двух недавних статьях Юлиана Григорьевича, которые Л. К. прочитала с живейшим интересом и восхищением:

“Однако имеются у меня и придирки. Я знаю, что они покажутся Вам пустяковыми, мелочными, несущественными, но я — маниак