sub /sub
Лермонтов — это перерванная радуга русской поэзии: дуга ее отрезана на первом чистом взлете, на светлом и вольном, но еще не полном, касании к небу23.
…Всем — даже поэтам (С. М. Соловьев) — виднее ее темно лиловый упор в землю, ее исход, чем ее восход — ее лазурный огонь касания к небу… А только в этом касании душа радуги.
sub 93 /sub
sub /sub
Попадья говорит с восторгом:
— Окрестности восхитительные: то — горка, то — местоположение; то — горка, то местоположение...
29.VIII. (Акгута. Попадья, вероятно, Кашинская).
sub 94 /sub
sub /sub
Я представляю себе, как Пушкин листует страницы современных журналов, как Лермонтов раскрывает на секунду стих Безыменского, как Ал. Иванов тихо проходит по залам современной картинной выставки, как Глинка в халате, одним ухом, в щель, слушает звуки Прокофьева и Мосолова, как Крылов слышит, как дети отвечают на уроке басни Демьяна Бедного… и я чувствую, с какою торопливостью спешат они уйти в свои тихие места, где нет стихов, картин и звуков, и с какою едкою усталостью спешат они смежить свои веки, чтобы ничего не видеть и тешить себя мыслью, что не продолжили их — стихи Безыменского и звуки Мосолова, а что после них — наступила благородная пустая тьма, — мир безо2бразный и беззвуковой.
29.VIII.
sub 95 /sub
sub /sub
Брожу по взгорьям в дни глухонемые
И окликаю никлую полынь —
И все ищу в узорочьи пустынь
Обрывки риз увядших Византии.
Прислушиваюсь к волнам Киммерии
И к подголоскам голубых твердынь
И мнится: ветры из сапфирных скрынь
Износят звоны плавкие Софии,
Несут, несут... И рушат в глубину,
