Она застегнула чемодан и подняла его, теперь с меньшим видимым усилием.
Он пошел по разбитой дороге, стараясь придерживать шаг, чтобы она успевала за ним, хотя уже начинал раздражаться. Ему не нужны были попутчики, он их не хотел, это вроде как нарушало серьезность его пути, и еще хорошо, думал он, что женщина попалась молчаливая. Он не хотел, чтобы она говорила с ним, но все же спросил:
— Вас как зовут?
— Инна, — ответила она, — а вас?
— Евгений. А странно, что птицы не поют, правда?
— Какие же птицы поют в августе? — удивилась она.
— Вы орнитолог, сознайтесь?
— Нет, просто я из этих мест.
Она, вероятно, ехала домой, навестить маму или тетю, но он не стал спрашивать, это предполагало ответный рассказ, а ему хотелось идти и хранить молчание. В какой-то момент он подумал, что ему давно уже не было так хорошо, он был недостижим для суеты обычной жизни, а значит, с ним ничего не могло случиться, он просто шел и шел под небом, которое постепенно выцветало до бледного ситцевого оттенка, наливаясь нестерпимым, режущим глаза светом. Птицы действительно молчали. Зато пели и пилили на все голоса маленькие зубчатые насекомые, обсевшие сухую траву; над какими-то голубыми цветочками, похожими на гвоздику, летали крупные пушистые шмели, карабкались на лепестки, срывались и вновь уносились, сердито гудя. Обернувшись, он увидел, что женщина сняла туфли и теперь несет их в руке. Ногти на ногах, которые успело присыпать светлой пылью, были намазаны ярко-красным лаком.
— Наверное, так и вправду лучше, — сказал он, — но вы бы осторожнее. Наступите на какую- нибудь колючку.
— У меня в чемодане есть тапочки, — сказала она виновато.
— Так наденьте. Я подожду.
Он нащупал в кармане полупустую сигаретную пачку, но курить почему-то не хотелось. Он просто стоял, глядя на маленькую суетливую жизнь, которая вдруг придвинулась очень близко.
Она прятала туфли в чемодан, вновь шурша пакетами. Ну конечно, тапочки наверняка в пакете, она их достанет, завернет туфли в пакет, чтобы не пачкали вещи… Все логично. Женщины вообще логичные создания.
— Здесь наверняка живут полевые мыши, — сказала женщина, — маленькие такие, рыжие.
— Не боитесь мышей?
— Нет, — сказала она, — я крыс боюсь.
Тапочки у нее были розовые и пушистые, без задников и сразу покрылись сероватой пылью.
— Не повезло, да? — спросил он просто так.
— Я думаю, это правильно, — сказала она. — Обязательно должны быть трудности.
— У вас, наверное, нелегкая жизнь.
— Да, — сказала она. — У меня нелегкая жизнь.
— А где вы работаете?
— Регистраторшей в поликлинике. А вы правда госслужащий? — спросила она, из чего он понял, что она прислушивалась к его с водителем разговору.
— Правда, — сказал он.
— И где же вы служите?
— В министерстве.
