— На-ка!
— Ах, собака,
Убежал… Ну, подрастё-от!..
В доме автора «Мухи-Цокотухи», где стены пропитаны сказочными ритмами, скрепляющими собой типовые, но «выдуманные из головы» трагедии («А кузнечик, а кузнечик, / Ну, совсем как человечек, / Скок, скок, скок, скок! / За кусток, / Под мосток / И молчок!»), эти сцены «театра военных действий» звучали в тот вечер как полная катастрофа и отмена всех сказок. Ты слушал этот полифонический стихо-
творный роман , со всем богатством его драматургии, отрывистыми репликами героев, шумом времени, стрельбой, лязгами и смертями — и знал, что, помимо прочего, на тебя надвигается еще и прямое свидетельство, — причем не в пересказе или актерском чтении, но именно что из первых уст.
Десять лет тому назад Солженицын впервые выпустил в свет свои произведения тюремно- лагерно-ссыльных лет [3] : поэму «Дороженька», лагерные стихи, неоконченную повесть «Люби революцию» и очерк о Грибоедове «Протеревши глаза».
«…Они были моим дыханием и жизнью тогда, — писал А. И. в кратком факсимильном пояснении. — Помогли мне выстоять. Они тихо, неназойливо пролежали 45 лет. Теперь, когда мне за 80, я счёл, что время их и напечатать».
И оказались «Прусские ночи» здесь только девятой главой огромного стихотворно- биографического эпоса, поразительной «Дороженьки», за строками которой просвечивают и главы будущего «Архипелага», и новая, небывалая до того проза, и — прожитая к концу 1940-х — началу 1950-х — жизнь-судьба автора.
И фамилия героя — Нержин — еще придет в круг первый. Тут все его ослепления и просветления, встречи и расставания, война, каторга — его Россия:
Детишки промёрзлою репою
Питаются к февралю, —
Безжалостную, нелепую,
За что я тебя люблю?
Всю, всю сквозь мельканье частое,
Снежинок звёздчатых кишь,
Я вижу тебя, несчастную,
Какая ты вдаль лежишь:
Гнилую соломку избную,
Растрепанную в стрехе,
И баб, запряжённых отчизною
Замест лошадей в сохе.
Когда Солженицына не стало, радио «России» (программа «Новая библиотека») выпустило в эфир несколько поминальных интервью-монологов тех, кому было что сказать о нем не дежурного . Первый поэт-лауреат премии его имени, Инна Львовна Лиснянская, заговорила в тот печальный август именно о «Дороженьке», об этом романе в стихах, вместившем в себя столько и стольких.
