“Новая газета”, 2008, № 93, 15 декабря.
“Вас, дорогой мой публицист, обманули. Кто это Вам сказал, что, повоевав, Вы знаете, что такое война? Вы, наверное, и что такое жизнь знаете?.. Вам бы не в Чечню, Аркадий, снова торопиться с оплаченным не за свой счет туда-обратно билетом, а сидеть дома, в уединении, в мягком кресле и — главное, Аркадий, — думать, думать! И читать, читать „Асан”...”, — пишет лауреат “Большой книги” молодому ветерану двух чеченских войн.
См. также: Алла Латынина, “Притча в военном камуфляже” — “Новый мир”, 2008, № 12.
Сергей Боровиков. В русском жанре — 38. — “Волга”, Саратов, 2008, № 4 <http://magazines.russ.ru/volga>.
“На днях по телефону между прочим один очень известный современный беллетрист сказал мне, что разочаровался в Гоголе, прямо так и сказал: обнаружил я, что писал-то он не очень… А у меня как раз был открыт 2-й том, начало, там, где о ленивом времяпрепровождении Тентетникова: „…он глядел вместо того на какой-нибудь в стороне извив реки, по берегам которой ходил красноносый, красноногий мартын — разумеется, птица, а не человек; он глядел, как этот мартын, поймав рыбу, держал ее впоперек в носу, как бы раздумывая, глотать или не глотать, и глядя в то же время пристально вздоль реки, где в отдаленьи виден был другой мартын, еще не поймавший рыбы, но глядевший пристально на мартына, уже поймавшего рыбу”. Что это? Что-нибудь чуть близкое к этому можно встретить у другого русского писателя? Помещик
Мне кажется, что именно так устроены многие стихотворения зрелого Бродского.
Была бы философия, а язык для нее найдется. Борис Гаспаров о гуманитарном культе личности. Беседу вел Алексей Нилогов. — “НГ Ex libris”, 2008, № 46, 18 декабря <http://exlibris.ng.ru>.
Говорит Борис Гаспаров: “Мне кажется, пришло время отложить в сторону как агиографию, так и естественную реакцию на нее („культ личности”) и посмотреть на наследие Юрия Лотмана исторически. Меня сейчас в работах Лотмана привлекают не столько собственно его идеи, сколько их свойства культурно-исторического документа — то, как ярко и сильно в них выразился дух позднесоветской эпохи 1970-х годов, времени глубокой депрессии, но еще не полного распада. Именно 1970-х, а не 1960-х, когда сформировалась и расцвела Тартуско-Московская школа. Тогда, в 1960-е, она шла параллельным курсом с движением идей в мире — удивительным образом, принимая во внимание почти полную физическую изоляцию того времени и недоступность не только человеческих контактов, но и книг, и современного искусства Запада. Я это склонен объяснять тем, что наследие русского модернизма начала XX века — формальной школы, русского соссюрианства, русского авангарда — во многом определяло направление культурного движения как на Западе, так и в России вплоть до конца 1960-х годов. Но на рубеже 1970-х началась радикальная смена парадигмы, для которой прежний заряд и исходивший от него импульс движения был уже недействителен. Впервые по-настоящему почувствовалась отрезанность России от духовного мира XX века. Лотмановская „типология культуры” видится мне сейчас как героически-доморощенная попытка отыскать новый путь в потемках, без естественной поддержки со стороны культурной „семиосферы” (разрозненные книги и журнальные номера, по случаю попавшие в руки, обрывки чьих-то идей и речей, что-то украдкой увиденное и услышанное на „закрытых просмотрах” — не в счет).
Я употребляю слово „доморощенный” не в уничижительном, а в точном этимологическом значении; Уитмэн — доморощенный поэт, Мусоргский — доморощенный композитор. Доморощенность неуклюжа, сбивчива, рисунок ее смазан. Работы Лотмана 1970 —
1980-х годов трудно поставить в один ряд с Лаканом, Бартом, Дерридой, Гирцем. Удивительно верно найденные новые ходы то и дело срываются в овраги псевдогегельянской бинарной „диалектики”, глубокий анализ и захватывающие импровизированные
Дмитрий Володихин. О, вколи же мне дозу СССР! — “Русский Обозреватель”, 2008, 16 декабря <http://www.rus-obr.ru>.
“На дворе — „красный ренессанс”. <...> Советский миф нынче намного сильнее, чем десять и, тем более, пятнадцать лет назад”.
“Что ж, Михаил Елизаров точно показал, какова истинная суть „красного ренессанса”, а по большому счету, и любого обезбоженного общества. Вот — мечта, мара, иллюзия, все прекрасно, просто „сон золотой” наяву и в полный рост. А вот — действительность: тюрьма без надежды на амнистию”.
“Говорят, Александр Кабаков фонтанировал гневом после того, как Букера присудили Елизарову: „Я
