В разрывы струй. Минуя ручейки.
Без прошлого. Без черт. Без подоплеки.
Забившись в куб прозрачный, в жидкий шкаф.
В немое рыбье оканье Оки.
Не двигаясь в несущемся потоке.
* *
*
Всякий век извращен,
словно нам каждый раз возвращен
тот, что был совращен еще нашими мамкой и папкой, —
а вообще не хорош и не плох,
если только не пялиться в лица эпох,
залезая кокеткам под шляпку.
Врать не буду: не чтоб вампирический зуб
разглядеть. Но к дрожанью беззвучному губ,
налитых изнурительной кровью,
слепотою припасть.
К перистальтике мышц, растянувшей тигриную пасть,
как любовник к надгробью.
Полусон, полубред — от и до.
Но на что-то похоже. На то,
что мелькало в дожизненном детстве.
Когда времени не было — только светло
или ночь. И, как облаком, душу несло
белоснежной рукой. И держалось на месте.
* *
*
Брось невидящий взгляд,
рыцарь, на жизнь и смерть
и езжай наугад
дальше. Спасая треть,
