Так и будем лежать в наготе — воробей к воробью.
* *
*
Ты включаешь спозаранку свой пейзаж:
Небо, речку, поле, лес — и входишь в раж,
Повторяю за тобою: “Отче Нашъ…”
Столько радости во всем, что я учу!
Хорошо, что ночь закончилась вничью.
Одеваюсь, выхожу, иду к ручью.
Вдоль сугробов, мимо церкви, словно вброд.
Улыбаюсь — на губах вчерашний мед.
День шестой. Кричат вороны. Снег идет.
Жизнь течет, перетекает через край,
Ощущение, что где-то рядом рай,
Только ты его пока не открывай.
Пусть он будет, словно ангельская весть —
В воскресенье. А пока сейчас и здесь
Повторяю за тобою: “Даждь нам днесь…”
* *
*
А помнишь, мы с тобой снеговика лепили —
Из снега, слов и слёз. Мы маленькими были.
Тень Спаса-на-крови сползала вбок, к реке.
Сугробы вверх росли, за облака цеплялись.
И нас никто не видел… Мы вдруг поцеловались,
И кто-то “Отче наш” запел невдалеке.
Снег падал столько зим в протянутые руки,
Что кончились давно все встречи и разлуки.
“А снеговик растаял”, — я грустно говорю.
Но вот опять зима. У снега вкус ванили.
