уровне, чуть выше диафрагмы, не грозя выплеснуться, но и не затухая раньше времени. Хороший, ровный драйв, на котором и делаются не самые важные в жизни, но принципиальные, решающие дела. Подождем.
Отс, по-лесному сырой и глинисто-грязный, с сосновыми иглами в волосах и дождевиком на сгибе руки, обернулся в дверном проеме:
— Можете пока посмотреть поближе мою коллекцию, вам интересно, я думаю.
— Да, мне интересно.
Он вышел, клацнула ручка двери напротив входной, только уже не стеклянной, а белой, глухой; логичнее было бы наоборот. Посидев с пару мгновений, я встала и неторопливо заскользила вдоль стеллажей с дисками. Неудобная коллекция: коробки в своем большинстве прозрачные, без обложек с надписью на ребре, и определить, что там за фильм, получалось, лишь вынув диск из ячейки, да и то не всегда — на некоторых вообще не обнаружилось опознавательных знаков. Зато здесь точно имеется какая- то система, принцип расположения, наверняка отличный от алфавитного, железная коллекционерская логика, непостижимая на глаз. А интересно было бы расшифровать, пока он там моется и вытряхивает иголки из волос.
Допустим, если вынимать каждую пятую в одном ряду. И еще отсчитываем в столбик по пять вниз и по три вверх. Двигаясь влево, в противоположном направлении от дверей. Сверяя имена и названия, годы и страны, студии и жанры — если таковые указаны на обложке, если таковая есть вообще.
Игра увлекла, вечно я отвлекаюсь на необязательное, неважное, на игры и ребусы, не имеющие отношения к главному, тоже, кстати, никогда не лежащему на поверхности. Ни черта не совпадало в этих густочерепичных дисках, никакой внятной последовательности, ни малейшей системы. То классическая комедия, то, судя по названию, никому не известный арт-хаус, то несколько серий свежей мыльной оперы, то вдруг набор документалки, то четыре диска подряд, сверкающих и неопознанных, как летающие объекты. Упорно отсчитывая загаданные числа, я незаметно добралась до угла и свернула на перпендикулярную стену. Здесь мне попалась первая музычка: сборник саундтреков из нашумевших фильмов, но все-таки. Повертела с непонятным мне самой торжеством, сунула на место, отсчитала еще пятерку... Прислушалась.
Она доносилась оттуда из-за стены, по ироническому совпадению как раз та самая, одна композиция из только что выловленного сборника. Где-то там, в глубине строения, продолжали смотреть кино, и если это был не Отс... да какой Отс, он ушел мыться совсем в другую сторону, хотя кто знает, как расположены здесь комнаты, в этом его флигеле, вряд ли более логичном, чем коллекция дисков. Во всяком случае, прямого прохода в том направлении нет, разве что потайная дверь скрыта за какой-нибудь из секций. И очень может быть.
— Я вас слушаю, Марина.
Он возник в том же проеме, точно в таком же виде, как уходил, только чистый и без плаща — ни тебе халата, ни влажных волос. Я сунула диск на место, кивнула:
— Поговорим. Кто у вас там смотрит кино?
Отс пожал плечами, присел на кушетку.
— Никто. Но если вы себе что-нибудь выбрали посмотреть...
За стеной стеллажей вскрикнул напоследок звучный аккорд, а затем зашептали, угасая, куда более тихие слова. Я вскинула палец смешным нарочитым жестом.
— Слышали?
— Нет. Хотя, возможно, я забыл выключить плеер.
— Перед тем как уходили в лес?
— Вас это удивляет? Я не так молод. — Голос звучал безупречно ровно, скрывая нарастающее раздражение. — Могу пойти и выключить, если это мешает нашей беседе.
— Не мешает.
И действительно, ничего ей уже не мешало. Во всем строении, плотно заполняя паузу, стояла неподвижная тишина — ни шелеста, ни ноты. И кажется, был щелчок. Конечно, я могла его и придумать, но, по-моему, все-таки был.
— Отс, это вы положили мне письмо на подоконник?
— Письмо? — Задумался, припоминая, действительно, не фиксировать же ему такие мелочи. — Да, конечно. Вернее, Таша, по моей просьбе. Вы хотели бы отправить ответ?
Какой ответ?!