Сапепа
Ивритское письмо, как известно, устроено так, что в нем нет гласных. Записываются только согласные, а гласные читатель сам мысленно подставляет — исходя из контекста, из позиции слова в предложении и так далее. Можно сказать, что согласные — это костяк постоянного значения корня, а гласные — переменное значение (в том числе грамматическое). Эта древняя и мудрая система прекрасно работает, когда все слова в тексте — еврейские и на слуху. А вот с иностранными бывают проблемы.
Когда моя подруга, античница К., начала преподавать древнегреческую литературу в одном израильском университете, к ней после экзамена подошли две студентки и стали что-то спрашивать, но что — она никак не могла понять. “Они мне все толкуют про какую-то
И назовет меня всяк сущий в ней язык
Один раз в Университете Бен-Гурион ко мне подошел второкурсник и застенчиво сказал:
— Послушай-ка, Елена, я тут недавно перелистывал книжки в библиотеке и наткнулся на замечательную книгу. В переводе на иврит. Знаешь, есть такой русский поэт — Фошкин?
— Нет, не знаю.
— Как же так? — удивился студент. — Ты же русия (“русская”)…
Мне стало стыдно. Ведь если этого поэта перевели на иврит — он должен быть известный. А я вот о нем ничего не знаю и даже имени его никогда не слышала…
— Этот Фошкин написал роман в стихах! — с воодушевлением продолжал мальчик. — Я даже не знал, что такое бывает!
Тут до меня наконец дошло.
— Так это, наверное, “Евгений Онегин”! В переводе Авраама Шлионского! Это Пушкин! Пушкин, да?
— А я не знаю, — смутился студент. — Там обложка без огласовок. Может, это надо по-другому читать — не Фошкин, а… как ты сказала? Пушкин? Пушкин… Может, и Пушкин. Да, так вот я говорю, замечательный поэт, ты о нем ничего не слыхала?
Так обитающий ныне в Израиле гордый внук беженцев из Салоников, пра-правнук беженцев с Пиренейского полуострова, назвал имя великого русского поэта на сущем в нашей стране вечном языке. И назвал он его неправильно, поскольку в этом языке нет огласовок и каждый читатель вчитывает в текст свои собственные гласные. Возможно, такова цена бессмертия…
Читая со словарем
В израильской критике время от времени всплывают вялые дискуссии о том, кто у нас национальный поэт. С национальным прозаиком понятно: это Агнон. А вот насчет национального поэта нет консенсуса: когда-то им считался Бялик, сейчас вроде бы Натан Альтерман. Его стихи превратились в шлягеры, некоторые по два-три раза положены на музыку и у всех на слуху. Но…
Но второе программное стихотворение из книги Альтермана “Звезды на просторе” называется “Бесконечная встреча ” и начинается так: “Ты обрушилась на меня, я буду вечно Тебя воспевать. / Напрасно я воздвиг бы перед Тобой стену, напрасно стал бы запирать двери. / К Тебе моя страсть, / Для меня Твой сад, / По Тебе обмирает мое растерянное сердце. // Для всех моих книг Ты — и вина, и судья. / Навеки неожиданная!” и
