И не шепну я крючьям мерзлых роз,
Что май мой сгинул в ледяном объятье.
Мощь, движущая воды сквозь гранит,
Ведет мой пульс; кто сушит устья русл —
Сгустил мой пот.
И не шепну я алым руслам жил,
Что горный ключ — добыча тех же уст.
Рука, завинчивающая водоворот,
Волнует дюны; та, что ветр сгребла, —
Мой парус в ад влачит.
И не шепну я мертвецу в петле,
Что сам я — известь в грядке палача.
Припало время пьявкой к лону вод;
Страсть — как нарыв; но пущенная кровь
Ее утишит зуд.
И не шепну я ветру непогод,
Как время твердь натикало меж звезд.
Я не шепну двоим — в провал гробов, —
Как извился в моей постели червь.
Единым росчерком
Единым росчерком рука смела селенья,
Ополовинила поля;
Пять королей жизнь обложили данью
И низложили короля.
Пять властных пальцев, скрюченных артрозом,
За ними — немощь плеч;
Гусиное перо покончило с убийством,
Приканчивавшим речь.
Рука, черкнув пером, изъяла пищу,
Наслала саранчу с чумой;
Хвала руке, над миром предержащей
