Пепел шелком лег, и дымок взвился,
и на кукольном лбу зола.
Красота — была, вот и правда вся,
как глагол в прошедшем на - ла .
Только юность — цель, только юность — дар,
остальное — бурьян-былье.
А она — разбой и потом пожар,
и до смерти помнишь ее.
А что вся цветной витраж и пуста,
так и жизнь ни добра, ни зла,
ни кола, ни двора. А она — красота.
Красота. Что значит — была.
* *
*
Я встречал две тысячи десятый.
Он был пуст, но с пробочкой притертой —
ею скрипнуть, и взметнет флакон
шлейф молекулярный аромата.
Мне ль не знать в мой семьдесят четвертый
год в монистах ликов и имен?
Оптикой стекла в шлифовке тонкой
проплывала тень из смертной сени,
как в киношной вьюге человек.
В антиквариат, в комиссионку
кровь несли как артефакт и семя.
Время шло, как оренбургский снег.
Десять новых лет — но те, не эти.
Гравитационная морока
шахт уральских. А сперва Париж.
Гильотинный нож десятилетье
отмеряет единицей срока.
Целиком. И не ноблесс оближ.
