спецгруппе ФСБ, теперь при желании осуществима детьми среднего школьного возраста. И это еще цветочки. Скажите, господа, а что ж мы будем делать, когда через 5 - 6 лет та же китайская промышленность будет делать те же камеры размером с булавочную головку (с батарейкой на 5 лет вперед и широкополосным доступом) по той же цене – $20 за горсть?”
“Информационный взрыв, начавшийся в конце XX века, только что случился – понятие (1)частной жизни(2) будет трансформироваться, и, боюсь, о неприкосновенности частной жизни в нынешних терминах <…> надо будет постепенно забывать. Все могут узнать о всех все, что захотят, единственная эффективная защита – не государство, а невозмутимость и жизнь в соответствии со своими и только своими представлениями о том, что такое хорошо и что такое плохо”.
Вертикали и горизонтали. – “Сеанс”, 2010, 3 марта <http://seance.ru>.
Говорит Михаил Угаров: “Вертикальное искусство – это когда любой разговор сводится к иерархии: Бог, ад и я посередине. На этом вся классика построена, и это хорошо, но уже слишком много шедевров в такой системе координат снято и сыграно. Мне гораздо интересней горизонтальное построение – повседневная жизнь человека, которая очень слабо отражена. Она всегда слабо отражалась. Скажем, реалии XIX века. Исследователю понятно, что из крупных авторов вроде Достоевского или Толстого о реальности можно получить минимум информации о времени. Они слишком крупные, их интересуют большие темы и большие вопросы. Но берешь какого-нибудь автора пятого ряда и получаешь очень серьезные и интересные реалии той жизни”.
“Мне кажется, что сегодня в искусстве категорически не хватает реальности. Да что в искусстве, ее не хватает и в нашей жизни. Самое страшное в нашей жизни – это невидение реальности, отказ от восприятия реальности. Человеку очень страшно находиться здесь и сейчас. Он живет или будущим, или прошлым. Здесь и сейчас ему нервно, тяжело, он не знает, что сказать, как поступить, – по-моему, это очень драматичное состояние, которое нужно зафиксировать”.
“Мы не можем больше существовать в мире Чехова или, скажем, Вампилова. Существовать в мире Вампилова – это как жить в родительском доме. Существовать в современном тексте – здесь и сейчас написанном – это жить самостоятельной жизнью, своей, незащищенной. Так интереснее”.
Все зависит от порядка слов. Беседу вела Ирина Логвинова. – “Литературная Россия”, 2010, № 11, 19 марта.
Говорит Сергей Гандлевский: “Я всю жизнь по своей неосведомленности не попадал в ногу с модой (когда модной по- настоящему была, скажем, стадионная поэзия). Я был довольно невежественным мальчиком, и я утолял свою страсть к стихам – Пушкиным. В общем, так на всю жизнь и повелось. Я действительно всегда немножечко не в курсе дела”.
“Хороший серфер – это человек, который просто хорошо чувствует стихию воды. И она за него делает все сама, ведь волна куда сильней человека. И хороший поэт – это тот, кто хорошо чувствует стихию языка. А язык умнее любого из нас, потому что это склад смыслов, которому очень много тысяч лет”.
“<…> в молодости крайне важно бежать стайкой. Дружить, завидовать друг другу, ревновать друг друга и перенимать друг у друга какие-то навыки, чтоб потом уже предаться – кто после тридцати, кто после сорока – этому благодатному одиночеству, иногда с признательностью вспоминая былые годы”.
Алексей Герман. “Обрушиваются надежды на несколько поколений”. Беседу вела Елена Некрасова. – “Фонтанка.ру”, 2010, 6 марта <http://www.fontanka.ru>.
“Я считаю, что от всех нововведений, которые я видел в кино за 45 лет, ничего хорошего не произошло. Ну, разумеется, кроме свободы, но она была коротка”.
“Что ж, нам не впервой. Вот только обрушиваются надежды на несколько поколений молодых, непоротых режиссеров, современных людей с нормальными человеческими помыслами, свободно занимающихся свободным искусством”.
“<…> ничего хорошего я от реформ в искусстве не видел. Я видел уничтожение, я видел людей, трясущихся от страха, я видел людей, кающихся в том, чего они не совершали. Я видел необыкновенное человеческое мужество. Я видел великих поэтов, не зная, что это великие поэты. Я видел Ахматову, Бродского. Я довольно хорошо знал Заболоцкого, не понимая, с кем я общаюсь. Я даже Пастернака видел, не понимая, кто передо мной. А ведь недавно мы видели Тарковского, Феллини, Куросаву. И некоторые даже похлопывали их по плечу”.
Федор Гиренок. Наука без надежды. – “Завтра”, 2010, № 10, 10 марта <http://zavtra.ru>.
“Науку изобрели аутисты и шизофреники – такие, как Архимед. Наука стала их виртуальной крепостью, иллюзорным убежищем, в котором они спасались и до сих пор спасаются от своего вечного врага, от социума”.
