Стоит однажды пойти на уступку, и течение культурных обстоятельств тебя необратимо опустит.
Сегодня в Лувре добрался наконец до Ла Тура. Не Вермейер, отнюдь, прекрасный ремесленник, а отчасти даже штукарь. “Св. Томас с пикой” — вылитый Афанасий Фет, я даже смутился.
Вечер.
В Мадлен — Вивальди. Потом — при огнях — вдоль Сены...
Будто розу или жабу,
он берег свое лицо —
этому замечательному образу (О. Мандельштам) очень помогает еще и алфавитная близость ж и з .
Стихи я теперь пишу все какие-то прощальные: каждое — словно последнее в цикле.
7 утра, Страстной четверг . 830.
В кафе на Монмартре, еще почти ни души; и первое бледноватое солнце.
Вечер — Двенадцать Евангелий.
Для меня 6-я заповедь самая… обнадеживающая (словно мне она адресована).
Альп предвестьем зари задеты
и до розовости разогреты
полустесанные вершины.
3 мая, суббота.
Альпы, Альпы, Альпы — до горизонта и дальше — уходили за верхнюю границу иллюминатора. С Корсики — в Париж.
Пасха в этом году — 27 апреля. А ближайший храм — в Ницце. 26-го поутру выехали на машине в Ajaccio. Но когда пошел серпантин, которого Наташа не любит, пришлось бросить машину в высокогорной деревне и пересесть на лихача-таксиста. В последнюю минуту забежали на рейсовый огромный паром (6 часов в пути).
Паства , приход. Несколько последних русских аристократов — остаток, не растворяемый ни в какой среде. Нарядные холеные старухи и старики. Ну и — нынешняя разбавка — молдаване, вероятно, хохлы… В 10 вечера Крестный ход (приход константинопольский, о. Михаил с легким акцентом); полоумный француз
