издании правой философии (Константин Леонтьев, Шмитт, Хайдеггер, Юнгер). В этом сборнике то, что Харитонов писал в течение 20 лет. В издательской аннотации он кокетливо назван „загадочным сетевым автором”. Эта приманка для читателей между тем уже утратила свою свежесть. Все, кому интересно, давно знают, что Михаил Харитонов — псевдоним философа, публициста, редактора, литератора и общественно- политического деятеля Константина Крылова. Сам Крылов в своем недавнем интервью сказал, что полной тождественности между ним и его НФ—альтер эго нет. „Он талантливее меня, он более худой, и он больший мизантроп””.
7 вопросов Михаилу Казановичу, физику. Вопросы задавала Ирина Ротару. — “Русский репортер”, 2010, № 30-31, 5 августа.
Говорит Михаил Казанович: “Стрела времени и закон роста энтропии каким-то образом тесно связаны”.
“Существуют две модели: „все, что не разрешено, запрещено” и „все, что не запрещено, разрешено”. До начала XX века физика за рамки первой модели не выходила. Машина времени была чем-то из разряда научной фантастики. Как, например, и черная дыра, которая принципиально ненаблюдаема. Современная физика живет по второй модели. В существовании черных дыр большинство исследователей уже уверены. Машина времени остается пока интеллектуальным упражнением. Она возможна, но о ее „конструкции” говорить пока не приходится”.
“Любой физический эксперимент — это эксперимент и над временем тоже”.
“Когда рассказываешь о теории Большого взрыва, всегда возникает два вопроса: где он произошел и что было до него? Эти вопросы подразумевают наличие двух категорий — пространства и времени. Но обе эти категории возникли вместе со Вселенной благодаря Большому взрыву. Говорить о том, что было до этого, — логическая ошибка. Стало быть, возраст времени вполне исчисляем. Ему столько же лет, сколько нашей Вселенной, то есть около 13,7 миллиарда лет”.
Петр Топорков. Кенжеев и муза старости. — “Альтернация”, 2010, № 6 <http://www.promegalit.ru>.
“Не могу точно сказать, от чего это — то ли от успехов медицины по увеличению средней продолжительности жизни, то ли от каких иных изменений, — но налицо закономерность: поэзия толстых журналов незаметно „постарела” вместе с поэтами. Если раньше судьба легендарного поэта легендарно завершалась дуэлью, расстрелом, лагерем и т. д. — то теперь воцаряется мягкотелый
“Муза старости ли? Муза времени? Муза замедления? Ясно одно — это реакция на вечное мальчишество, утвержденное и утверждаемое в поэзии как единственно возможная модель поведения”.
Трудно быть Стругацкими. Режиссер Алексей Герман — о знаменитых советских фантастах. Беседу вела Наталья Кочеткова. — “Известия”, 2010, на сайте — 27 августа.
Говорит Алексей Герман: “Если бы наша страна необыкновенно процветала, то Стругацкие были бы никому не нужны”.
Денис Тукмаков. Как был разрушен Советский Союз. — “Завтра”, 2010, № 34, 25 августа.
“Советская антропология оперировала парадоксальной версией Идеального, в которой аскетизм и служение праведника не подразумевали ни посмертного воздаяния и спасения, ни прижизненного почитания со стороны государственных институтов: даже великий герой мог в любой момент оказаться падшим „врагом народа”. Советское Идеальное не предусматривало никакой связи с трансцендентным, с горним, с божественным. Сакральные категории едва ли мыслились в качестве потусторонних — все, что было свято для советского человека, оказывалось объяснимым, земным и тленным”.
“Но и в этом материальнейшем из окружений ничего прочно не принадлежало советскому человеку: он не мог распоряжаться своим посмертным существованием после жизни и был отчужден от собственности, покуда был жив. В последнем заключался еще один парадокс советского социума, диктовавшийся двойственным идеологическим отношением к понятиям „собственность” и „стяжательство”. СССР как последовательно социалистическое общество с самого начала беспощадно выступал против природной человеческой склонности — владеть и преумножать личные богатства на земле в сколько-нибудь серьезных масштабах”.
