Бесстрашие и внутренние ритмы, да!
Какие еще могут быть жизненные достижения…
Не знаю.
Без обид…
Писать о людях неинтересно, могут сами о себе рассказать. Историки-философы напишут, как было “на самом деле”… Наврут красиво и умно.
Искусствоведы объяснят дуракам причины творчества.
Что прозаику остается делать?
На это ответил Пруст. Все — “через себя” пропускать. Оччень понятно!..
Через себя процеживается как через густое сито, но это можно перетерпеть.
Трудней вытерпеть другое — “не о чем писать”. Потом вдруг выясняется — “есть о чем!”. И так все время!
Но со временем все реже проясняется. Пропадает интерес к действительности...
Приходишь к печальным выводам. Силы еще есть, но разочарование в людях любой силы сильней. Не потому, что обещания были, — давно не веришь. Тут другое — возможности нашего устройства огромны, но почему-то ничтожен результат...
Разумное устройство сталкивается с хаосом.
Поэтому интересней и честней — писать о тех, кто сам за себя не скажет, — о зверях, травах и деревьях, например.
С людьми не о чем стало говорить. Что о них писать, зачем их рисовать…
Пусть сами за себя… если захотят…
Если не дурак…
Стремление “смешивать годы”, сдвигать факты и вообще — вытеснять время из общей картины, которая складывается у каждого, прожившего жизнь…
Откуда берется?..
Одна из причин — в осознании необходимости собрать наконец свою жизнь, как цельную оболочку, вокруг себя, так, чтобы самые важные переживания на одинаково близком расстоянии находились, все остальное — удалено, выброшено за пределы интереса. Оно и так удалено, но в этом нелегко себе признаться — девять десятых жизни прожито впустую... Жизнь замыкается сама на себя, как цельный плод, со своими семенами, соком, мякотью… и непроницаемой оболочкой.
Искусство — движение к замкнутости.
Поэтому со временем становится “не о чем писать”: не потому что нет внешнего объекта, — сколько угодно их валяется на обочине жизни… — а потому что они все менее значительными кажутся… как все, что вне себя видишь и ощущаешь.
Теряется смысл писания: все нужное постепенно осознаешь, вычерчен внутри себя круг, самому себе уже нечего объяснять, а то, что снаружи… Стимул пропадает.
Редко, но бывает…
Сколько лет пишу, а литературу не полюбил. Я про чтение чужих книг. Не люблю вид испещренного однообразными значками листа. Как увижу, охватывает скука.
А в детстве обожал, много страниц, не разжевывая, проглотил.
Хочется “суггестивности”, как говорил Ван Гог. Имея, правда, в виду краски, но не все ли равно…
Бывает, но страшно редко, посмотришь на лист — нет значков, одни картины, и я тут же среди
