— Надо было меньше вспоминать женщин с бураков!
— И пустить этих скаженных котов на наш диван?
— Итак, мы им скажем, что рады их видеть у себя. Пусть приходят на чай, пусть будут нашими гостями. И когда мы совсем начнем им доверять, то не надо и билетов в Оперу! Мы можем пойти в гости к Гале!
— Да, мы не видели Галю больше года! Надо было бы проведать ее до гололедицы!
Старые супруги наконец приняли решение и вышли с кухни в коридор. Людмила Харитоновна двинулась в комнату, открыла двери и с ужасом закрыла их.
— Что случилось?
— Они там... Уже... Прямо на полу...
— Я их сейчас! Таки отдубасю! Обоих! Чем под руку попадет!
— Стой, остановись! Они могут склеиться! — Людмила Харитоновна судорожно схватила разгневанного мужа. И им обоим припомнилась одна из самых ужасных картин их далекой молодости, как выносили из студенческого общежития двоих любовников, которые не могли разъединиться, когда их застукали.
— Пойдем! На улицу! Тут душно!
Они помогли друг другу надеть пальто и, содрогаясь от звериных звуков за стеклянными дверями комнаты, тихо вышли из квартиры. Было темно, в подъезде воняло мочой и мышами. Старый дом был недалеко от Оперы, до него еще не добрались новые покупатели. Наощупь вышли, медленно пошли по холодной сухой улице, не зная, что сказать друг другу. Наконец он заговорил:
— Они нас прямо берут за горло. Сейчас мне хочется умереть. Внезапно. Упасть на землю и больше не встать.
— А я не хочу умирать, Олесь. Я хочу дождаться, чтобы Ируся по-нормальному вышла замуж. И к Гале мы еще должны заглянуть до гололеда. Еще есть дела.
— Да, и ванную комнату надо было бы побелить. Может, Витька бы приехал, помог! Он же на пятнадцать лет младше меня.
Витька — это отец Ируси, муж Елены. Он еще работает в своей Хотиновке. В последний раз они с Еленой и с маленькой Ирусей были все вместе у киевских родственников бог его знает как давно. Когда Ируся еще не выговаривала букву “р” и обижалась, что ей дали имя, в котором эта буква есть.
— А помнишь, какую утку они тогда привезли? Вы с Еленой ее приготовили с яблоками!
— С капустой! Мы ее приготовили с капустой!
— А мне кажется, с яблоками!
— Я готовила, и я помню!
— А я ел!
— Поедим ли мы до смерти еще такую утку?
— Вчера ты плакала, попадем ли мы в Оперу.
— Да, жизнь берет за горло.
— И все равно хорошо, что жизнь, а не смерть.
— Но после недавней сцены таки хочется помереть...
Они медленно шли по осенней улице. Падали сухие листья. Сияли роскошные магазины. Там, за стеклом, люди покупали пиво и колбасу. В Опере уже давно закончилась увертюра, занавес вознесся вверх, открыв сцену с древнеегипетскими декорациями. А вверху, в маленькой квартире в старом доме, двое молодых людей, нахально выгнав из дома старых хозяев, утверждали свое право... какое право? Мир и вправду безумный.
Старики остановились возле одного из магазинов.
