неопределеннее говорили уже о самой возможности такого будущего. Как-то раз в ходе напряженного разговора они даже сбились с дороги, хотя Боро и сигнализировал компьютером, что происходит что-то не то. Но самоуверенность и невнимательность людей не знают границ!
В тот раз им пришлось заночевать в придорожном мотеле, и поутру Боро с огорчением констатировал, что отношения снова наладились. Но перемирие длилось недолго. И хоть Боро уже не радовался — он видел, сколько страданий приносит все это его хозяйке, — но и поделать ничего не мог. Правда, когда мужчина в очередной раз исчезал, то женщина лечила свое вынужденное одиночество долгими поездками, и Боро старался показать ей, что он — тот единственный и надежный друг, который не подведет, не предаст, не обманет ее надежды.
Так они и жили — Боро, его хозяйка и мужчина, который появлялся все реже.
Пока в один погожий день, когда они все вместе проезжали через центр города, мужчина после острой ссоры, произнеся что-то оскорбительное и бесповоротное, не выскочил прямо посреди перекрестка, изо всей силы хлопнув дверью. Боро всего передернуло от удара, и, как только зажегся зеленый, он тоже изо всех сил рванул вперед.
Он гнал без перерыва до самой ночи и весь следующий день, останавливаясь лишь на границах и заправках, пока под вечер с отлогих холмов, с которых он катился, тормозя двигателем, не открылась панорама северного побережья. Раньше Боро никогда не видел моря. Если бы не шок, в котором он находился, эта масса воды несомненно поразила бы его. Но сейчас он думал только о своей (теперь уже своей!) женщине. Он чувствовал, что она хочет еще засветло подъехать к берегу, и мчался во весь дух.
За окнами мерцали в ускоренном темпе кадры видового фильма — деревья смыкались в сплошную стену, выпрямлялся горизонт, и даже само небо летело назад, словно опровергая (или подтверждая) теорию относительности.
Через пару часов, когда солнце уже садилось в море, они, практически с лета проскочив десяток фермерских поселков, ворвались в портовый городок. Море скрылось за домами, и Боро, даже проходя перекрестки, почти не сбрасывал газ. Визжали тормоза, шины оставляли на асфальте черные полосы, но теперь все это казалось ему даже приятным. Возбуждаясь все сильнее, он натужно ревел двигателем — до берега оставалось всего несколько километров. Но, сворачивая на последнем перекрестке, ни Боро, ни женщина не догадывались, что в эту минуту за поворотом кто-то как раз собрался перейти улицу. Женщина резко нажала на педаль, и тут с Боро случилось то, что раньше не случалось никогда: замерев в сантиметре от тела, он выдохнул все свои легкие в спасительную подушку, заглох и выпустил на асфальт долго сдерживаемую струю тормозной жидкости.
Перевел с украинского А. Пустогаров
Пустогаров Андрей Александрович родился в 1961 году в г. Львове, окончил МФТИ. Член союза “Мастера литературного перевода”, перевел произведения Издрыка, Тараса Прохасько, Юрия Андруховича. Живет в Москве.
Коридор
КОРИДОР
Италия, благословенная Италия, лежала передо мною. А может, то была Норвегия или Украина. Строения бывших цесарских конюшен простирались, насколько глаз хватало, налево и направо, являя собой несомненную преграду для любого путешественника. Я уперся в нее погожим летним утром и вынужден был остановиться. Новые хозяева были почти строгими и более чем молчаливыми. В строгой и молчаливой
