Возле милицейской решетки все понимается быстро.
— Инес. Пусть так!.. Я уезжаю. Когда менты меня забрали, я каким-то чудом успел отдать моим пацанам собранные в шляпу деньги. Мне купят билет… Поездом… До Новосибирска.
— Неслабо… А откуда деньги?.. Ах да!.. Вы же нищенствовали!
— Мы играли. Мы пели для людей, Инес.
— Мент рассказал…
— Ментяра что понимает?!. Знаешь, Инес, мы и впрямь классно играли. Мы весь день играли в полную силу. Особенно барабанщик… Простые работяги останавливались. Серенькие умученные служащие. Восхищались, Инес!.. Все до единого. Все, кто шли к метро мимо нас.
— Мент считает иначе. Мент сказал, что вы перегородили тротуар. Шляпенками своими… И не давали никому пройти.
— Так принято. Всё как в Париже, Инес. Выставили на тротуар несвежую шляпу для скромных пожертвований.
— Вы выставили пять дохлых несвежих шляп! Для скромных пожертвований… Человек не мог шагу шагнуть!
— Если бросит денежку, он мог шагнуть.
— Ты считаешь, что так делают в Париже?
— Мне, Инес, говорили, что в Париже еще и круче. Там нищий, скажем, трясет коробкой. Прямо перед носом проходящего человека — дай!.. Дай!.. Дай!.. Гремит на всю улицу! Жестяная большая коробка… Нищий заодно загораживает путь и обдает тебя своей ночной вонью. А если удачно, если ты все-таки прошмыгнешь мимо, не бросив монетку, эта пьянь бежит за тобой два квартала и вопит: “Рогоносец! Рогоносец!.. Вы видите этого убегающего рогоносца?!”
— У нас это не смешно.
— Тут ты права, Инес. У нас рогоносцы — милейшие люди.
Милиционер отпирает решетку. Отдает Максиму его рюкзак… Выходи! Лети, родной! На волю!
А рок-музыкант продолжает сравнивать с Парижем: — У нас, Инес, Россия. У нас обязателен интеллектуальный, с фигой, намек… В придачу к лежащей на асфальте несвежей шляпе.
— Пошли, философ.
— Однако согласись, Инес… Мы, в России, жалеем человека. У нас не звучит просто “рогоносец”! А вот если оживить эту фишку живой водой... А?..
Он рассуждает:
— А вот пусть бы у нас — как у нас!.. Если жадина не бросил мелочовку в лежащую и просящую шляпу, каждый продвинутый бомж вправе вслед ему вопить оскорбительно и в духе времени: “Стукач! Стукач!.. Запомните рожу этого стукача!”
— Пошли, пошли быстро.
Максим, на ходу ощупывая рюкзак, предложил милиционеру: — Не хочешь диск с моей музыкой? Задешево.
— Нет.
