Вот и отлично!.. Вот и вперед! Вино сработало.
— Общеизвестно, господа… Чтобы покончить с Выставкой, ее публично не обсуждая, менты по подсказке имитировали пожар и прислали своих ряженых в медных касках. Брандспойты… Струи воды… Разгон… Всё шло хорошо!..
Как по нотам. Менты кричат пожарникам — отвалите! Мы дым сделали — и сами его укротим!.. Пожарники — ни в какую! Они же по вызову! Они — профи. 01 против 02!..
А вокруг этой разборки двух (заметьте, серьезнейших) наших ведомств — кружит озленный рой! Вокруг медных касок бегают и прыгают представители нашей прекрасной, разгневанной, плюющейся и, простите, некрасиво визжащей интеллигенции… Крики-вопли. Примчавшиеся художники! Вынос картин!.. Кто-то спешно одевает свои пейзажи в целлофан!.. Крест-накрест шланги заливают все водой! Пошла в ход и пена!.. И по полузатопленным, оскверненным залам бродит, ни на кого не обращая внимания, мальчишка Колян, ударенный красотой по голове. Завороженный. Замирающий возле каждой картины — забытой в зале... и сверкающей в мокрых красках.
Улёт!.. Хохот и крики восторга. У едва сплотившегося застолья, это мы, мы такие, — сразу же и сплоченный тост за нас… за… за… как бы там ни было!.. Мы такие… за нашу интеллигенцию! За какую есть! За стерилизованную! За некрасиво визжащую! Но все-таки за, господа!.. Мы — за!
А юнец забавен. Юнец — как-никак герой дня.
— Господин Угрюмцев… Ну?.. Расскажи нам сам… Коля!
— Коля, а про живопись с дымком? С пригарками?
— А холодны ли, ха-ха, пацан, струи брандспойтов?
Шутливо расспрашивают, теребят его, смеются — и господин Коля Угрюмцев сдержанно отвечает:
— Б-брандспойты — это холодно не оч-ч-чень. Когда уже м-мокрый насквозь.
Артем видит заблиставшие, нервные глаза мальчишки. И ведь уже улыбается… ожил!
— Еще… Еще минуту внимания, господа. Развязка!.. Познавший Красоту, наш Коля как в столбняке. Он все забыл. Заметьте, пацан пропустил еду!.. А главное, ученичок не поспешил и не доложил майору — не вернулся в свою сыскную школу, как вернулись, примчались туда другие пацаны. Профукал первое же задание! Больше того — в потрясении, в той неразберихе Коля и вовсе ушел, потерялся. Кругами бродил и бродил по неласковым московским переулкам. Его еле отыскал Семибратов…
— И что?
— И пока шли, майор держал найденного пацана чуть ли не за шиворот. А шел майор — это важно! — в родное отделение ГБ. В районное. За финансовой и прочей поддержкой. Самодельная школа майора Семибратова остро нуждалась. Майора в те дни из ГБ только-только выгнали. Во время чистки. Но, само собой, у майора остались там знакомцы. К ним майор и ходил поклянчить. С просьбами. С протянутой левой рукой. Каждый день…
— В к-конце рабочего дня, — вставил Коля, понемногу помогая Артему.
— Именно. Майор Семибратов не мог, конечно, взять с собой пацана во всемогущие коридоры и оставил его в предприемной. На время… А сам со своими хлопотами пошел по кабинетам… Приказ. Сиди здесь и меня жди! Бодрствуй!.. усек? — сказал он Коле прямо, по-майорски.
— Оставил одного?
— Ну, не совсем одного: пусть, мол, Коля просто посидит в канцелярском предбаннике… Там как раз дежурил дружбан майора. Там оставленный Коля и заскучал. Томился. Сидел долго на жестком стуле… Поодаль от канцеляриста.
— Стул ож-ж-ж-жидания, — прожужжал Коля.
Застолье заволновалось. Нерв был задет. За пацана уже болели.
