Ни знойного июля, ни мороза.
Руджер бы, вероятно, посчитал,
Что мраморное видит изваянье,
Что скульптор на скалистый пьедестал
Поставил вдохновенное созданье,
Но слезный ток, что перси орошал,
Являя неподдельное страданье,
Приметил он среди лилей и роз
И колыханье золотых волос.
И, взор очей прекрасных встретя взором,
Проникся он участием живым,
И образ Брадаманты [3] , о котором
Он только что не думал, встал пред ним.
И он коня сдержал в полете скором
И молвил деве, жалостью палим:
«Достойная любви, о, почему ты
Здесь, на скале? Что значат эти путы?
Любовных лишь достойную цепей,
Кто осудил тебя на эти муки
И, красоты не пощадив твоей,
Отметил синяками белы руки?»
И кошенили сделалась красней
Она, услыша доброй речи звуки,
Тем паче что при столькой красоте
Стыд пеленою служит наготе.
Руками бы лицо она закрыла,
Когда бы их освободить могла,
А так — слезами горькими кропила,
Потупясь, чтоб не поднимать чела.
Хотела говорить, вздохнув уныло,
Однако только-только начала,
Слова застряли в горле: не успела
Начать, как море страшно зашумело.
Вот раздалась невдалеке вода,
Чудовище открыв наполовину,
Которое, как долгий челн, когда
Борей торопит или австр [4] к притину,
Спешит туда, где на виду еда
Являет вожделенную картину.
Несчастная, от страха чуть жива,
И звук пустой — утешные слова.
Руджер с размаха ударяет гада,
Копья не выпуская из руки.
Проворно извивается громада,
Размерам исполинским вопреки.
Про голову сказать особо надо,
Глаза ее кабаньи да клыки.
Как раз меж глаз пришлось копье сначала,
Однако будто камень повстречало.
Не повезло, но всадник терпелив,
И вновь грозит копьем его десница.
Меж тем, причиной зла вообразив
Тень на воде, страшилище ярится
И, верную добычу позабыв,
Уже настигнуть призрачную тщится.
Его в покое оставлять нельзя,
И вниз Руджер бросается, разя.
Как над землею в вышине парящий
Орел при виде лакомой змеи,
Ползущей ли, на солнышке лежащей
В уборе золотистой чешуи,
Не нападет со стороны шипящей,
Но в тело когти погрузит свои,
Следя за головой змеиной сзади,
Затем что помнит о смертельном яде, —
На тот же самый действуя манер,
Удары не вблизи клыкастой пасти,
Но в темя или в спину, например,
Наносит и в огромный хвост отчасти,
Чуть что отпрядывая прочь, Руджер,
Но не в его, не в человечьей власти
Пробить булатом чешую, когда,
Подобно мрамору, она тверда.
Так муха в пыльном августе атаки
Ведет на пса — что дерзкой мухе пес? —
Иль раньше чуть, когда тучнеют злаки,
Иль в пору сока из янтарных лоз,
И непрерывно вьется вкруг собаки,
То в глаз укусит, то вопьется в нос,
И клацают вотще собачьи зубы:
Один лишь раз не промахнуться псу бы!
Чудовище хвостом по морю бьет,
Плеща до неба ледяным фонтаном,
И конь как будто по волнам плывет,
А вовсе не летит над океаном.
Была бы хоть лодчонка или плот,
Ведь у коня при плеске непрестанном
Разбухнуть могут крылья от воды —
