— Э, Дастингс, о чем вы задумались?
— Я подумал, что раз этот Конерс действовал по чужому плану, возможно, этот план еще и не реализован до конца.
— Вы совершенно правы! Нам не известно, что суждено было знать и делать этому несчастному юноше, а что он знать был уже не должен. Но впрочем, давайте, mon ami, не забывать о том, что в этом сложном мире далеко не все планы осуществляются. Бывают и неудачи. Или столкновение нескольких планов, каждый из которых мешает прочим. Имея это в виду, продолжим логически мыслить.
Пэро поудобней устроился в кресле.
— Почти в одно время с Харди-Конерсом здесь появляются доктор Бакли с дочерью. Люди, как мы знаем, очень обеспеченные. И у доктора крайне честолюбивые планы. Требующие очень больших средств. А не возникли ли эти планы уже тогда, когда он понял, что деньги рядом? Покажите мне двадцатилетнего парня, который, встречаясь ежедневно с таким грациозным созданием, как Бета Бакли, сумел бы в нее не влюбиться. И нужен был не Джеральд, а именно Стив Харди, как главный наследник денег и титула. Да, mon ami, и титула. Не верьте россказням об аристократических пережитках, которые якобы ничего теперь не значат. Уверяю вас, значат и очень многое, и ловкие американцы прекрасно знают, как это использовать в своем деле. А если так, то повторю — им нужен был именно Стив, а не Джеральд, который, к тому же, вряд ли бы стал вкладывать деньги в медицинские программы доктора, а не в собственное дело.
— И, принимая Стива за Джеральда, мистер Бакли сделал тот самый выстрел?
— Или это сделала его дочь. Вы ведь помните мой эксперимент. Она легко могла выскользнуть из-под зонтика и, видя, что Каспер не смотрит в ее сторону, а он преимущественно стоял к окну спиной, пробежать в парк. А затем точно также вернуться назад.
— Позвольте, Пэро. Доктору или Бете действительно не составляло большого труда это сделать. Но как они могли после этого проникнуть к сэру Джону, да еще подсунуть ему смертельный препарат?
— А кто сказал вам, Дастингс, что это было сделано после выстрела в саду? Ведь удалось установить только, что смерть произошла не позднее, чем через час после выстрела. А почему не раньше? Экспертиза в таких случаях указывает лишь приблизительное время. Где все они находились за час-полтора до выстрела, включая и Стива, и Мэтью Уиттона? Кто обращал тогда внимание на входную дверь и на ее колокольчик? Доктор мог без всякого риска попробовать незаметно пройти к сэру Джону, никто бы не удивился там его встретив. А дать больному лекарство, штука не хитрая. И, наконец, почему надо обязательно предполагать, что сэра Джона и Харди-Конерса убил один и тот же человек. А еще точнее, что здесь не столкнулись разные люди и разные планы?
Я только развел руками, целиком соглашаясь с такой возможностью.
— А теперь пора перейти к центральной фигуре в этой истории, mon ami.
— Кого вы имеете в виду?
— Каспера. Почему вас это удивляет? Теперь доподлинно известно, что он отлично знал погибшего Гарри Клайда. Слишком странно погибшего. Ведь это был сильный моряк, о котором кто-то сказал, что он может переплыть пол-океана. К кому еще, кроме Каспера, Гарри Клайд мог прийти сюда из Саутпорта? И еще одно более чем странное совпадение: Клайд оказался тем самым матросом, который когда-то вместе со своим товарищем опознал Майкла Холборна в Рио-де-Жанейро. И этот его забулдыга-приятель очень скоро погиб. Тоже при не совсем понятных обстоятельствах: якобы забрел спьяну на пирс и свалился в ледяную воду.
— Вы полагаете, что Клайд выполнял поручения Каспера?
— Не сомневаюсь в этом.
— Но если убийцей Стива является Каспер или его помощник Клайд, то, черт возьми, кого они на самом деле хотели убить — Стива или Джеральда?
— На этот вопрос я вам сейчас не смогу ответить, mon ami. Но полагаю, что терпеть вам придется недолго. Надеюсь, до завтрашнего вечера.
— Как, Пэро, завтра вечером вы уже раскроете эти два убийства? И Харди-Конерса, и сэра Джона?
— Не только эти два. Надо же поставить точку и в том старом деле двадцатидвухлетней давности.
— Так значит, у вас уже есть основной подозреваемый?!
— К сожалению, нет. Всех основных и в равной мере подозреваемых лиц я могу вам еще раз перечислить: Джеральд, Каспер, доктор, Бета.
— Что же даст вам возможность прийти к окончательному решению за столь короткий срок.
— Ну, mon ami, срок не такой уж короткий. Завтра к утру, я надеюсь, мы получил сообщения от аргентинской полиции, и кроме того мне удастся разобраться еще кое в каких мелочах. А вот и одна из них.
К нашей калитке подъехал мальчик, привозивший как всегда в это время газеты. Пэро сделал ему жест рукой, предлагая войти, и повернулся ко мне:
— Надо заказать объявление в «Файнэншиел Таймс». Телеграфом, чтобы оно обязательно попало в завтрашний утренний номер. Будьте любезны, Дастингс, сделайте для мальчика запись.
Я выдернул листок из блокнота и под диктовку моего друга написал: «Джентльмену, приславшему письмо в полицию Саутпорта. Приглашаю и настоятельно советую прибыть в замок Холборнов в девять часов вечера этого дня. Эркюль Пэро».
— Кто это, по-вашему, может быть? — спросил я, лишь только мальчик с запиской и деньгами побежал к калитке. — Вы ведь сделали об этом человеке какой-то вывод, исходя из его письма?
— Пока могу сказать только одно: это человек из высшего общества.
— Как вы определили?
— Так же, как и вы могли это сделать, mon ami, по совокупности признаков. Газету «Файнэншенл Таймс» обычные англичане не читают. Она для делового мира. Однако автор письма не брокер и не средний банковский служащий. Этот человек слишком хорошо образован. Он знает, что определить почерк современные специалисты могут и по образцам, написанным печатными буквами. Кроме того, вы не обратили внимания на поставленную в письме от руки запятую. Тот случай, когда только хорошо образованный человек знает, что она там нужна. Неизвестный, следуя правилам грамматики и нормам собственной культуры, перечитывая письмо, неосознанно поставил этот каверзный знак. И вы заметили, как ровно наклеены буквы? Он строг к себе, и значит — правильно воспитан.
Пэро поднял вверх голову и посмотрел на уже косые, застрявшие в ветках солнечные лучи. Прятаться в тени уже не было смысла.
— Надо прогуляться, Дастингс, — справедливо заключил он, вставая из кресла и разминая ноги. — Давайте пройдемся по поселку, посмотрим на окрестную жизнь, а после заглянем в замок. Надо навестить Уиттона и возвратить ему письмо. К тому же, я обратил внимание, mon ami, его ямайский ром произвел вчера на вас весьма приятное впечатление.
Когда мы через час подходили к замку, солнце наполовину зашло, и его пологие красноватые лучи, падая на розовые лепестки, придавали им особую нежность. Розы жили своей загадочной жизнью. Алые, по большому внешнему кругу, выжидательно смотрели в центр. Казалось, им очень хочется узнать, что думают те белые, с высоко поднятыми головами, вставшие к ним спиной.
Дверь звякнула в ответ на наше появление в холле и мы, ожидая, посмотрели налево, откуда всегда в таких случаях появлялся Каспер. Прошло с полминуты, но его не было. Мы подождали еще немного без всякого результата, потом, дабы снова заявить о себе, я подошел к входной двери и во второй раз открыл и закрыл ее.
Теперь мы почти сразу услышали шаги наверху и громкий голос Уиттона:
— Каспер, к нам кто-то пожаловал! А-а, приветствую вас, джентльмены, — он появился у края лестницы. — Я сам только что вернулся. Ездил в Престон, смотреть проекты могильных памятников. — Уиттон быстро спустился вниз и пожал нам руки.
— Каспер! — снова позвал он.
Мы все посмотрели в ту сторону и вдруг почувствовали неестественную тишину.
