двести долларов.
-Мама, кто приходил?! - голос Максима стал жестче.
-Приходил Михаил.
-Какой Михаил?
-Ну, водитель.
-И что же он хотел? Позлорадствовать?!
-Что ты, Максим! Он извинялся. Деньги на лечение принес.
Она вынула из тумбочки две сто долларовые купюры.
-Гнида! Ездит на дорогой иномарке, а за переломы принес всего двести баксов.
Елена Николаевна опять смутилась. Ей эта сумма казалась немаленькой, Максим же злился не на шутку.
«Он сильно изменился», - подумала мать, глядя на сына.
-Максим, если его посадят, мне легче не станет, - тихо сказала она.
- А ты знаешь его адрес?
-Нет.
-А номер машины? - Максим говорил как-то с усмешкой, намекая, видимо, на то, что Михаил просто откупился от Елены Николаевны, а как она дальше будет поправляться, ему наплевать.
Елене Николаевне стало неприятно. Нет, не намек сына на наплевательское отношение сбившего ее человека расстроил мать Максима, а злость сына. Елена Николаевна стала последнее время замечать, как изменился Максимка. Раньше он был другим, каким то спокойным, доброжелательным, а теперь будто вся кровь его превратилась в желчь, от которой и самому Максиму тошно, и его близким несладко. Всех людей он называл обидными словами. Создавалось впечатление, что никто вокруг Столбового не мог претендовать ни на его уважение, ни на его снисхождение.
-Вот видишь!.. - Максим хотел сказать что-то еще, но Елена Николаевна его перебила.
-Мы обменялись телефонами, - она перевернула коробку конфет, на которой с обратной стороны отчетливо были написаны крупные цифры.
Максим впился в них глазами и запомнил довольно легко.
***
Телефонный разговор Максима с обладателем легкого для запоминания номера телефона состоялся на следующий же день. Максим как можно понятнее объяснил Михаилу какие действия он предпримет, если не получит дополнительную сумму на лечение матери. Максим торговался, угрожал, обвинял и уже через день ехал в метро с места, где произошла его встреча с водителем, сбившим мать, домой, ощупывая в кармане приятно хрустевшие купюры.
Восемьсот долларов! Вот это деньги. Максим был настолько доволен! Он так давно мечтал иметь деньги, на которые можно было кутнуть! Купить пальто жене, себе туфли и куртку, Насте огромную куклу, Сережке велик, плюс еще и стол накрыть такой, чтоб и мяса вдоволь, и фруктов, и тортов с пирожными.
«А потом что?» - вдруг пронеслось у него в голове, как будто там сидел кто-то посторонний и читал все мысли Максима.
«Когда это потом?»
«Потом, когда кончатся деньги».
Максим помрачнел. Он прикинул сколько уйдет на пальто, на велик, на туфли с курткой, на житье- бытье и помрачнел. Что будет потом, Столбовой не знал, вернее, не хотел знать. Он ни за что на свете больше не хотел считать копейки, есть один хлеб, поджаренный на самых дешевых жирах и ждать, когда же станет лучше, слушая успокаивающие реплики жены: «Все будет хорошо, Максим. Все будет хорошо...»
Дома Столбовой ничего не сказал Наталье. Он не хотел и родителям говорить о тех деньгах, которые получил. Его не пугала мысль, что родители узнают все. Ну и что?! Разве он не прав, желая наказать подонка? А не сказал, чтоб не расстраивать маму. Все равно она бы отдала деньги ему.
Максим уже знал, что будет говорить, если правда выплывет наружу. Он был готов к этому, и эта готовность приносила облегчение его совести.
***
Первомайские праздники в семье Столбовых не отмечали. Не на что было, так как Максим решил пока не тратить денег, полученных на лечение матери. Сознание того, что у него есть доллары согревало и успокаивало Макса.
Поужинали вермишелью, поджаренной на маргарине, и Максим сразу пошел в спальню.
-Устал я немного. Повозись с детьми в большой комнате, - попросил он жену.
-Конечно. Иди, приляг, отдохни, - ответила Наташа и стала собирать тарелки.
В спальне Максим сел у телефона и стал набирать номер Мишки, бывшего своего одноклассника. Трубку долго не поднимали, и когда Максим уже хотел нажать на рычаг, на другом конце раздался женский голос:
-Алло!
-Здравствуйте, - поздоровался вежливо Столбовой
-Добрый вечер.
