подальше. Туда, где хорошая погода, большой удобный дом и прислуга с охраной. А для этого нужно много денег, чтоб ни в чём себе не отказывать, ни о чём не сожалеть, никого не бояться.
Идея наладить производство МДФ казалась Коршунову особенно удачной. Продать не наркотик, а отлаженное его производство – вот хорошие деньги! Вот после чего можно уйти на покой.
Но разве у Валерия было мало средств для обеспечения безбедной старости? Конечно нет, но что-то внушало ему обратную мысль. Что-то толкало его на самую большую ошибку в жизни, на грех против ни одного, ни двух, а многих сотен, а может и сотен тысяч людей. Само Зло использовало Коршунова для борьбы с человеком, и бедный, бедный Валерий Алексеевич, который, не понимая этого, был одержим мыслью – создать себе счастливую жизнь на горе и смерти многих других. Он хотел принести в жертву многих «овец» для одного себя – «царя» над всеми ними, а на самом деле, приносил в жертву свою бессмертную душу.
Кирилл молча сидел напротив босса и наблюдал за его выражением лица.
Лишь сегодня он говорил о производстве МДФ с химиками, находящимися на службе у Коршуна, и они в один голос убеждали его в опасности подобного предприятия. Они говорили, что распространение этого наркотика может погубить всё человечество. Именно эти предупреждения написал Стороженко старший на первой и последней страницах своих записей. Кирилл был далеко не безгрешным и иногда проявлял сильную жестокость, но погибать вместе с человечеством ему не хотелось.
«А может, эти учёные химики того… Может, у них есть свои причины для нежелания запускать производство наркотика, и они пугают других, преследуя свои личные цели?» - так думал Кирилл и внимательно смотрел на лицо босса, который хмурился всё больше и больше.
Кирилл боялся Коршунова, иногда ненавидел, но всегда удивлялся его звериному чутью и деловой хватке. Он доверял решениям Коршуна, не раз убедившись в их правильности. Эти решения были иногда жестокими, иногда безрассудными, но всегда позволяющими им «выплыть» в трудных ситуациях, позволяющими много заработать. Что же он решит сейчас?
Коршунов поднял глаза на Кирилла, и тот сказал ему:
-Я не знал, что вы решите, и забрал все бумаги отца зэка с собой. Они там, в машине. Хотите посмотреть?
-Да, принеси.
Кирилл ушёл и быстро вернулся.
-Вот, - он положил на стол стопку бумаг и сел на прежнее место.
Сверху лежала тетрадь, и Коршунов одним пальцем, нехотя, открыл её. Там красной ручкой наискосок было написано: «Данное химическое вещество не должно никогда использоваться человечеством, ввиду его опаснейших свойств, губительных для всего живого».
-Что это? – спросил Валерий, хотя и понял, кем написаны эти слова.
-Это записи об испытаниях, по-моему. Всё написано отцом зэка.
Коршунов глубоко вздохнул, полез в ящик за очками, чтобы лучше рассмотреть всё, и чуть не вскрикнул от боли. Изогнувшись в бок, он потянул спину, и её прострелило резкой, острой болью.
Коршунов опять сел ровно и сквозь зубы сказал:
-Сейчас можешь идти. Завтра поедешь в деревню, посмотришь, что к чему. О времени поездки скажу позже. Иди!
-О’кей.
Кирилл вышел и тихо закрыл за собой дверь.
***
Андрей Лукич шёл к пруду с Борисом Игоревичем уже поздним вечером. В его миске ещё оставались зелёные, сильно пахнущие листья, так нужные заболевшим.
Самый крайний дом оказался пустым, ведь Влад с Максимом, Аликом и Рустамом переехали в дом по соседству.
Борис Игоревич, зная, что этот дом был обитаем, долго нажимал на кнопку звонка, прислушиваясь к звукам за забором.
-Там никого нет, - тронул его за руку Андрей Лукич, – пойдём.
Они пошли к другому дому, заметив в окнах свет. Звонка у входа не было, и пришлось долго барабанить в калитку, но никто не отзывался, и за высоким забором ничего не было видно.
-Пойдём дальше. Сюда вернёмся позже, - опять позвал Андрей Лукич Бориса Игоревича.
Они пошли к другим домам за прудом. Посетили и Калашниковых, среди которых была здорова лишь мать Сергея. Оказав помощь всем, живущим на «гадком» месте, Андрей Лукич и Борис Игоревич вернулись в дом, где были Стороженко с охранниками, уже поздно ночью.
Калитку им открыли сразу же, и не кто-нибудь, а сам Влад. Он был настолько подавлен и грустен, что Борис Игоревич невольно спросил:
-Что-то случилось?
Влад посмотрел на спросившего и, вместо ответа, спросил сам:
-Вам чего?
-В доме есть заболевшие?
-Я, я! – раздалось за спиной Влада, и над его плечом показалась голова Макса.
-Пустите, может? – спросил Андрей Лукич, немного сощурившись.
