Они с матерью плакали вместе, отделённые сотней километров, и первая остановилась Галина Викторовна. Она не думала, что Влад так сильно расстроится, и теперь стала переживать и за сына.
-Мам, я сейчас приеду.
-Нет, Владик. Папа в реанимации, но он же не умер. Сегодня тебя всё равно не пустят к нему, а я буду волноваться, как ты поедешь ночью. Приезжай завтра, мальчик мой.
-Хорошо, - Влад первым нажал на кнопку, отключившись от разговора.
Он сел на стул и стал думать. Именно из этого раздумья и вывел его стук в калитку. Он очень хотел всё изменить, но как?!
-Эй, парень! – тронул за руку Влада Андрей Лукич. – Показывай своё колено.
Влад послушно стянул с себя брюки.
Пятно было свежим, и с ним не пришлось долго возиться.
Во время всей процедуры Стороженко молчал, и только когда рану на коже Алик прижёг зелёнкой, Влад выругался:
-Вот зараза!
-Это вместо спасибо? – спросил Борис Игоревич насмешливо.
Он радовался, что сейчас последний пациент вылечен, и что можно будет пойти, наконец-то, домой.
Андрей Лукич тоже улыбался.
Влад молча встал, вышел и вернулся с деньгами, которые положил рядом с миской на стол.
-Вот.
-Эх, мил человек. Доброе спасибо много дороже денег стоит, - покачал головой Андрей Лукич.
Он взял со стола миску, не прикоснувшись к деньгам, а Влад вдруг разозлился.
Уже не один раз за последнее время Влад впадал в сильную депрессию, сталкиваясь с обстоятельствами, показывающими, как плохо он понимает правду этой жизни, её смысл и её радости. Бездумная погоня за деньгами показала, как хрупок наш мир, нуждающийся в защите и охране. Даже за большие деньги невозможно купить себе родных и близких, здоровье, любовь, счастье. Невозможно купить себе спокойствие и чистую совесть, сердечную дружбу и благословение. Невозможно! И вот этот небольшой деревенский старичок знает это, а он, повидавший жизнь и так много прочитавший книг, нет.
-Возьмите! – зло потребовал Влад, взяв деньги со стола и протянув их Андрею Лукичу.
Тот посмотрел в глаза Влада и стал говорить тихо и ласково, будто успокаивал ребёнка:
-Ты вот хотел дом себе, большой и красивый, чтоб все видели его и завидовали, чтоб не хуже, чем у других, а много лучше. А сам любишь приезжать в родительскую квартирку. Матушка вкусно стряпает, волнуется за тебя, а тебе это приятно. Батюшка тебя всегда ждёт, и это тебя радует. Они одни рады тебе, любят и ждут, так зачем нужны тебе пустые стены, даже неведомые твоим родителям? И ты не знаешь что ль, что на чужой беде не построишь счастья? Это ведь так просто. Зачем беду всем наладить пытался? Счастье – это когда в душе мир и совесть не плачет. Счастье – когда ты с Богом, а отвернёшься от него – беда! Это ведь так ясно. А ты говоришь: «Деньги возьми!» Да ещё деньги, бедовые. Нет, паря. Не нужны нам твои деньги.
Андрей Лукич пошёл к выходу, за ним и Борис Игоревич.
Влада больно ранили слова старика, потому что были правдой. Ведь всё так просто и ясно! А он – Влад не понимал, не догадался.
-Стой! – крикнул Стороженко, не понимая сам от душевной боли, что делает.
Он резко повернулся к выходу и хотел бежать за спасителями, но вдруг увидел в дверях монаха огромного роста. Лицо у монаха было строгим и суровым. Он посмотрел на Влада, и тот сразу понял, что пальцем не сможет прикоснуться к старику и его спутнику. Просто не посмеет.
«Откуда он взялся?» - думал Влад, провожая взглядом до калитки три такие разные фигуры.
***
Рано утром в дверь квартиры Чебышевых позвонили.
Было только шесть утра, и все спали. Первой проснулась Елена и потрясла за плечо мужа:
-Родя, звонят в дверь.
Лишь услышав слова жены, Чебышев вскочил, сильно испугавшись.
Елена встревожилась не столько из-за звонка, сколько из-за страха мужа.
-Что случилось? – спросила она.
-Не знаю. Не открывай!
-Но…
-Не открывай!
Елена села на краешек кровати.
-Кто это? – спросила она шёпотом, словно там, за дверью, их могли услышать.
-Я откуда знаю?
-Но ты испугался. Кого?
