расслышанного ему вполне хватило, чтобы понять, как крупно он ошибался, полагая, что на Сакраменто нет ни единого неудачника. Неудачник тут имелся, да еще какой! За пару месяцев Олбрайт успел превратиться в эдакую местную полулегенду, в которую далеко не все верили, но о которой слышали все… Или почти все — кроме разве что таких неосведомленных личностей, как начальник здешнего космопорта.
Питер как раз внимал жуткой истории о судьбе, постигшей бар «Дикая ящерица» вскоре после того, как Олбрайт устроился туда на работу (бар уже восстановили, но то было первое и пока единственное замлетрясение, зарегестрированное в данном регионе планеты), когда начальника космопорта вдруг бесцеремонно оттолкнули в сторону. Данлеп обернулся — и оказался почти нос к носу с рыжим наглецом, капитаном «Приватира».
Роберт Дрейк взирал на Олбрайта с недоверчивым восторгом, как на неожиданно найденный в общественной уборной громадный кристалл скиолита.
— Ты — пилот? — не сводя с Олбрайта жадных глаз, выпалил Дрейк.
— А?
Единственный неудачник на Сакраменто вскинул голову, встретился взглядом с Дрейком — и попятился. Должно быть, Дэниел Олбрайт совершенно не привык, чтобы на него смотрели с таким обожанием.
— На моем звездолете нужен пилот, — Дрейк торопливо шагнул вслед за Олбрайтом. — Тебе приходилось летать на кораблях класса «дракон»?
— А?!
Питеру показалось — Олбрайт с трудом удержался от желания себя ущипнуть; но Дэниел быстро справился с замешательством и так же быстро ответил:
— Да, конечно. Я — пилот класса «А» и, само собой, не раз летал на…
— Отлично! — Роберт Дрейк хлопнул его по плечу. — Десять тысяч интеркредиток за рейс до планеты Эрмина в системе Данглара, страховой полис за счет компании «Астра» — идет?
— Робби, ты в своем уме?! — взревел капитан «Тора», почти заглушив быстрый хриплый ответ Олбрайта: «Согласен!». — Стартовать сейчас может только сумасшедший! Но стартовать в компании с паталогическим неудачником — я уж даже не знаю, как назвать такую распродьявольскую глупость, малыш!
В кои-то веки Роберт Дрейк не огрызнулся на слово «малыш». Наоборот — он одарил Свенсона улыбкой в тридцать два здоровых белых зуба.
— Я же сказал — во мне везенья больше, чем энергии в самом огромном найденном здесь кристалле скиолита. Моей удачи с лихвой хватит на двоих!
Продолжая широко улыбаться, Роберт Дрейк повернулся к начальнику космопорта и с удовольствием отчеканил:
— Разрешите вам представить моего пилота, мистер Данлеп. А теперь — я требую разрешения на взлет!
Питер Данлеп перевел взгляд с Дрейка на его нового пилота (у Олбрайта все еще был слегка ошарашенный вид); потом посмотрел на хмурых рабочих, явно готовых вышвырнуть Олбрайта с планеты любым способом, даже если придется запихнуть его в автоматический поисковый зонд; и, наконец, с отчаянием воззрился на главного координатора Айво Вийрлайда.
Вийрлайд безмолвствовал.
Глава вторая
Дрейк включил бортовой компьютер, распевая во все горло эту дикарскую песню.
Он вырубил боковые экраны внешнего обзора, и фиолетовый свет в рубке сменился золотистым, исходящим от стен и перемычек между обзорными экранами.
Олбрайт в комбинезоне с чужого плеча, с влажными после душа волосами, шагнул в рубку, поморщился и ковырнул пальцем в ухе.
— Может, будешь петь «скиолит гребут лопатой»? — мрачно предложил он. — И чуток потише?
Дрейк, не прерывая пения, мельком взглянул на своего нового пилота. Комбинезон был Олбрайту плачевно мал — прежний пилот «Приватира» не отличался высоким ростом, к тому же был в два раза уже Олбрайта в плечах. Благодаря коротким рукавам Олбрайт смахивал на беглого каторжника: кисти рук у него были бледные, как и положено человеку, много месяцев не вылезавшему под открытое небо, зато на запястьях сохранился красный загар, похожий на воспаленный след от наручников. Таким загаром щеголяли жители планеты Кайена, да и жесткий отрывистый выговор нового пилота «Приватира» подтверждал, что он родом из этого захолустного мирка, щедро поставлявшего всей Галактике жулье и аферистов.
А, не все ли равно, откуда он родом! Робби взял бы сейчас в пилоты и настоящего беглого каторжника, только бы вырваться с Сакраменто. Он дал Олбрайту всего сорок минут на то, чтобы тот подмахнул контракт, перекусил, принял душ, побрился и переоделся, но и эти полчаса казались Дрейку слишком щедрым бонусом в придачу к обещанным Олбрайту десяти тысячам интеров за рейс. «Приватир» уже провел на здешнем космодроме лишних триста шестьдесят три часа, и за каждый час согласно контракту Дрейку придется платить из собственного кармана!
Дрейк ткнул в клавишу переговорного устройства, не дожидаясь, пока Олбрайт устроится в кресле пилота, и отрапортовал:
— «Приватир» к старту готов!
— «Приватир», отключаю гравигенные установки, — отозвался голос Питера Данлепа — безжизненный, размеренный, похожий на голос весьма престарелого дроида.
На мгновение по спине Дрейка пробежал холодок, но, тряхнув головой, Робби заставил себя не думать о судьбе звездолетов, прошедших за последние недели на здешнем космодроме через эту стандартную процедуру.
Он — везучий! Он прорвется. Он не может не прорваться. Пусть даже в кресле по правую руку от него сидит само олицетворение невезения!
