— Ты можешь потише, а? — буркнул Олбрайт, застегивая ремни.
На этот раз Дрейк повернул голову и посмотрел на него в упор.
— Олбрайт. Я — капитан корабля. А почему ты торчишь сейчас в этой рубке, знаешь? Потому, что без пилота Данлеп не давал мне разрешение на взлет. Теперь у меня есть разрешение, но пилот мне не нужен, понял? — Робби ввел команду на старт в бортовой компьютер и добавил: — Тем более такой, как ты.
Басовой сигнал возвестил об отключении гравигенных установок, удерживавших «Приватир» на земле.
Глухой вопрос Олбрайта прозвучал почти в унисон с гулом зработавших двигателей звездолета:
— Что значит — такой, как я?
— Такой неудачник, избавиться от которого мечтает целая планета, — Дрейк приветствовал старт лихим коротким нечленораздельным воплем. — А может, и не одна планета, а? — всматриваясь в показания приборов, спросил он. — Кстати, ничего не трогай на пульте.
— Десять секунд полета, «Приватир», отзовитесь! — прозвучал напряженный голос Данлепа.
«У старины Пита сдают нервы, с каких это пор корабли должны выходить на связь уже через десять секунд после старта?»
— «Приватир» слышит. У нас все нормально.
— Дохлый киррит! — тряхнув головой, сдавленно выругался Олбрайт. — «Ничего не трогай на пульте»?! Да кто я, по-твоему — луксорский дрессированный ящер?!
— Вообще-то я предпочел бы ящера. Ему, к примеру, наплевать, громко я пою или тихо, — Дрейк включил вспомогательные двигатели, не дожидаясь, пока это сделает компьютер, и нарастающая скорость мягко вдавила его в кресло. — А сам симпатяга-ящер не издает ни звука.
«Я везучий… Я прорвусь!»
Но он то и дело облизывал пересохшие губы, и только перебранка с Олбрайтом помогала ему не стиснуть челюсти с риском раскрошить пару зубов. Хоть на что-то пилот все-таки годится!
— Не издает ни звука? — рыкнул кайенец. Дрейк заметил, что хотя Олбрайт огрызается, он тоже не отрывает пристального взгляда от пульта, и его руки крепко сжимают подлокотники кресла. — Это хорошо! Это я бы оценил! В следующий раз постараюсь наняться на корабль, капитаном которого будет луксорский дрессированный ящер.
— «Приватир», отзовитесь!
— «Приватир» слышит, у нас все нормально, — откликнулся Робби. — Вряд ли тебя бы взял в пилоты даже дрессированный ящер. А пока твой капитан — я, и лучше не забывай, что полагается по условиям твоего контракта за пререкательства с капитаном!
— «Приватир», что там у вас происходит?! — ворвался в перепалку встревоженный голос Данлепа.
— Небольшой бунт на корабле. Сейчас заставлю бунтовщика прогуляться по доске — и лягу на прежний курс.
— По какой доске?! — вопросил Данлеп. — «Приватир», отзовитесь! У вас неполадки с курсом? Сбой в навигационной системе? Какой именно сбой?!
— «Приватир» слышит. У нас все в порядке, — Робби вырубил вспомогательные двигатели и снова включил экраны наружного обзора.
Он делал это сотни раз — и все равно у него, как всегда, перехватило дыхание, когда на рубку со всех сторон обрушилась чернота, сверкающая мириадами звезд. «Приватир» падал в бездонную черно-сияющую бесконечность… В бесконечность, которая станет принадлежать ему, Роберту Дрейку, когда он завершит рейс и станет не только капитаном, но и хозяином «Приватира»!
— Сакраменто — край богаааатый!
Краем глаза Робби увидел, как Олбрайт в ответ на этот вопль дернулся в своем кресле и врезался коленом в край пульта. Кирби ни разу не врезался коленом в пульт; вообще-то Дрейк ни разу не видел, чтобы кто-нибудь сумел такое проделать, сидя в кресле пилота, в надежном сплетении страховочных ремней.
«Я везучий… Моего везения хватит на двоих…»
— Прошу прощения, капитан! — потирая колено, язвительно проговорил Олбрайт. — Мы так поспешно отчалили с Сакраменто, что я не успел вникнуть во все детали моего контракта. Так что же бывает с теми, кто не ценит ваших вокальных дарований — их вышвыривают без скафандра в открытый космос?
— Их высаживают на первом попавшемся астероиде с заржавленной пищалью и бочонком питьевой воды. В скафандре, но без запасных кислородных баллонов.
— «Приватир», говорит Сакраменто! Вы выходите на орбиту станции С-1! Отзовитесь!
«Я — везучий…»
— «Приватир» вас слышит, у нас все нормально!
«Я уже прохожу орбиту первой станции. Я прорвусь! Еще немного и — прощай, Сакраменто!»
— «Приватир»! Отзовитесь!
— «Приватир» слышит, у нас все нормаль…
ЧТО ЭТО?!!!
Чудовищный толчок вышвырнул бы Дрейка из кресла, если бы не страховочные ремни. Звезды закружились в сумасшедшем хороводе, потом вдруг вытянулись крутой спиралью — нет, воронкой, в раструбе которой беспомощно крутился «Приватир».
«Этого не может быть!»
Рука Робби сама собой потянулись, чтобы врубить вспомогательные двигатели. Он не понимал, что происходит, и действовал на одних рефлексах, которые требовали вырвать корабль из звездного водоворота.
«Этого просто не может быть!!!»
Дико верещали все сигналы тревоги, какие только могли верещать; мигали вразнобой все тревожные сигналы на пульте: корабельный компьютер тщетно пытался проанализировать причину и характер неполадок и справиться с небывалой ситуацией.
Перегрузки шли волнами, такими же волнами глаза Дрейка заливала красная муть; кровь бешено стучала в висках, от дикой болтанки желудок то и дело норовил застрять в горле, а капитан «Приватиара» все никак не мог дотянуться до пульта…
«Соберись, капитан, чтоб тебя!!! СОБЕРИСЬ!!!»
Но вся сила воли Дрейка сейчас едва помогала ему не потерять сознание. Сигналы тревоги продолжали надрываться, но голос Данлепа больше не взывал к Робби из динамика.
Взбесившиеся звезды вокруг начали редеть. Или это у Дрейка темнело в глазах?
«Соберись, чтоб тебя!!!»
И тут двигатели наконец включились — а врубивший их бортовой компьютер попытался выжать из них все возможное, не дожидаясь, пока это сделает капитан. Сумасшедшее кружение постепенно прекратилось: вращательное движение звездолета стабилизировалось… Вращательное, но не поступательное.
