искушение. Желание подслушать, о чем говорит господин с Темиш-пашой, превысило осторожность. Подобравшись на цыпочках к двери, он приложил ухо к щели. Было слышно, но не видно. Тогда Абдурахман убрал ухо и приложил глаз. Стало видно, но не слышно. Тогда векиль решил делать это поочередно, что привело достопочтимого Абдурахмана к достижению желаемого результата. Подслушав разговор, векиль смекнул, что можно получить с иудеев дополнительную плату за то, что он предупредит их о том, что его хозяин хочет забрать у них золото и ничего не дать взамен. Однако, поразмыслив на эту тему, он решил не торопить события, пустить их на самотек, а дальше действовать по обстоятельствам.
– Нужно будет обязательно как-нибудь незаметно поприсутствовать при разговоре иудеев с господином, – решив, что он уже подслушал достаточно, Абдурахман отпрянул от двери и, прерывая смех наместника, доложил о том, что хазаретяне прибыли.
– Хорошо Абдурахман, веди их сюда, а мы пока поболтаем с Темишем о пустяках.
Векиль ушел, оставив их вдвоем. В ожидании хазаретян, нить разговора прервалась. Фархад Абу-Салим думал о золоте хазар, а его молодой собеседник о его дочери и о власти. Не выдержав томительной паузы, Темиш-паша первым завязал разговор:
– Достопочтимый Фархад Абу-Салим! – льстиво начал он, – я уважаю и люблю вас как родного отца. Нет у меня на свете человека ближе, и я во всем хочу походить на вас. В наших жилах, конечно, течет родственная кровь, но ее содержание не так велико как хотелось бы мне. И поэтому моим естественным желанием стоит цель породниться с вами. Я несколько раз просил руки вашей дочери, но вы все время откладываете день свадьбы. Я, и только я, могу сделать вашу дочь Айгыз счастливой. У вас нет наследника и такой уважаемый человек как вы, не может не задумываться о продолжении своего рада. Мальчик, который обязательно родится от этого брака, подарит вам надежду, а его любовь к вам усладит сердце. Поэтому я не понимаю, почему вы затягиваете этот светлый миг своего счастья?
Наместник с интересом посмотрел на молодого собеседника. Его слова вновь задели за живое и разбередили сердечную рану. Для себя, Фархад уже давно решил, что лучшего кандидата в мужья для Айгыз не найти, но упорство и строптивость дочери по существу этого вопроса ставили в тупик Фархада, тем самым, увеличивая его душевные страдания. Стараясь не обидеть Темиш- пашу, он решил сначала поговорить с Айгыз и вновь уклонился от конкретного ответа:
– Айгыз еще ребенок и рано думать о свадьбе. Мало того, она категорически отказывается выходить за тебя замуж.
– Видано ли такое? – Начал оправдательную речь Темиш, – Женщины, они созданы Творцом, чтобы покоряться воле мужчины, и только они вправе решать их судьбу и думать за их благополучие…
Договорить ему не дали. Предварительно постучавшись, векиль Абдурахман ввел в красный зал Анжи-крепости дожидавшихся аудиенции наместника иудеев, тем самым, вытаскивая своего хозяина из создавшегося очень щекотливого положения. Поклонившись, векиль вышел из зала, оставляя маленькую щелочку между дверьми, в которую он тотчас сунул свой нос.
Крепкие стены Анжи- крепости имели свои уши, а ее красный зал приемов не был исключением. Узнав от слуг, что Темиш-паша направился к ее отцу, Айгыз чувствуя сердцем, что их разговор будет касаться ее персоны, в темноте, никем не замеченная, она тихо поднялась по каменным ступеням на террасу, прокралась к раскрытому окну, увитому густым плющом и растворилась в его листве. Она не ошиблась, разговор поначалу действительно зашел о ней. С тех пор, как Темиш-паша появился во владениях ее отца и поселился в Анжи-крепости, с того первого раза, когда она еще ребенком увидела его, у нее выработалась стойкая антипатия к Темишу. Прошло несколько лет, и Айгыз подросла, превращаясь из нескладного подростка в очаровательную юную женщину. Все это время она пыталась обходить стороной несносного, противного Темиша. За его слащавой улыбкой всегда скрывались обман и ложь, в его льстивых речах всегда чувствовались подвох и тайный умысел. Айгыз искренне удивлялась, почему до сих пор отец не замечает всего этого.
С некоторых пор, Темиш-паша начал бросать на нее красноречивые взгляды, ей это не понравилось, но в угоду отцу она терпела, хотя жизнь ее с этого момента превратилась в сплошную череду неприятностей, которыми хитрый Темиш, в угоду своим страстям, плотно окружил ее. Однако с полгода назад, наглый Темиш перешел к более активным действиям и попросил руки у ее отца. В его далеко идущих планах, со временем, был захват власти и полное управление провинцией ее стареющего отца, не имеющего наследников мужского пола. Власть Иранского падишаха слабо распространялась на удаленные земли, поэтому Абескунская провинция была лакомым куском для амбициозного Темиша. Чтобы взять в свои руки бразды правления и заменить на его посту Фархад Абу-Салима, Темиш-паше требовалось лишь найти ключик, который был заключен в сердце Айгыз и тогда, все его далеко идущие планы должны были претвориться в жизнь. Все это Айгыз понимала, но никак не могла объяснить отцу, который твердо стоял на заключении брака с ненавистным Темишем. Все уговоры отца по этому поводу были тщетны. Айгыз твердила одно и то же:
– Нет!
Это нет, все время огорчало и раздражало Фархад Абу- Салима и, в конце концов, терпению его пришел придел и он перевел дочь из отдельно отведенных покоев в крепости, которые она занимала по праву единственной и любимой дочери, на женскую половину своего дворца. Айгыз выиграла время, но ее будущее замужество оставалось весьма туманным. Для себя она твердо решила, что никогда не станет женой Темиш-паши. И сейчас, узнав от слуг, что Темиш беседует наедине с отцом, Айгыз решила тайно разведать суть разговора и именно для этого она прокралась ночью под окна красного зала и затаилась в густом плюще.
Хазаретяне смело вошли в зал переговоров и учтиво поклонились наместнику.
– Говорите, – грозно произнес Фархад Абу-Салим, – что за дело привело вас ко мне, мой векиль сообщил мне, что у вас есть интересное предложение, так ли это?
Завулон сделал шаг вперед и вышел на середину зала:
– Позволь мне, о Великий наместник Абескунской низменности, защитник ислама и поборник справедливости, высказаться за всех.
Завулон замолчал и склонил голову, дожидаясь разрешения.
– Говори, раз уже начал, – милостиво махнул рукой Фархад.
– Твой векиль, достопочтимый Абдурахман, сказал тебе сущую правду. Однако то, что я сейчас произнесу, предназначено только для твоих ушей.
– Здесь нет лишних ушей, Темиш-паша моя правая рука, я сам просил его присутствовать при нашем разговоре. Продолжай!
– Хорошо. Мы знаем, что казна твоя пуста, а Иранский падишах требует от тебя все больше и больше золота в уплату налогов. Мы знаем и другое, что воинам своим ты давно не выплачивал вознаграждения, торговля слабеет с каждым днем, честные купцы боятся покидать высокие стены Семендера, опасаясь за жизнь и свое имущество. Все это исходит оттого, что смелые горцы с каждым днем наступают тебе на пятки. Ты не можешь организовать достойный отпор потому, что воины твои давно уже не держали оружия в руках, никто не хочет рисковать головой попусту, а человек, который выводит их в погоню за горцами, думает больше о своей наживе, чем об общей пользе.
– Да как ты смеешь, поганый иудей говорить такие речи? – не на шутку разволновался Темиш-паша, – Я вот тебе сейчас язык укорочу.
Он выхватил из ножен кривой клинок и угрожающе двинулся в сторону Завулона.
Фархад Абу-Салим остановил его жестом руки и заставил вернуться на место.
– Стой Темиш, язык укоротить вместе с головой мы всегда успеем. Я хочу послушать, что он скажет дальше. Продолжай мудрец.
Темиш-паша еле сдерживал ярость. В гневе его глаза пылали огнем. Его привычная слащавая улыбка медленно сошла с лица и сменилась на злобную маску, похожую на лик невиданного еще людьми, какого-то языческого божества, под которой пылали не шуточные страсти. Завулон наоборот казался спокойным. Скрестив руки на груди, он с вызовом взирал на Темиш-пашу. Дождавшись пока наместник вновь разрешит ему говорить, Завулон продолжил:
– Власть падишаха сейчас как никогда слаба и поэтому для вас настало время отделиться от Ирана и взять бразды правления в свои руки. Зачем вам нужен падишах, который не может защитить своих земель. Вы, достопочтимый Фархад Абу-Салим, сами можете стать истинным правителем этих территорий и вам незачем озираться назад.
– Фархад! Этот наглец издевается над нами. Его язык хуже змеиного жала. Не слушай его, это измена!
– Погоди Темиш. Всегда полезно узнать что-нибудь новенькое. В твоих словах, мудрец, есть доля истины. Но чтобы воплотить в жизнь то, что ты говоришь, по крайней мере, нужно иметь сильное войско, а где его прикажешь взять? Ты же сам знаешь, моя казна пуста!
– Наша община может ссудить вас золотом, но под определенные гарантии.
– И что вы за это хотите?
– Мы хотим, чтобы в ваших землях нам было позволено беспрепятственно справлять религиозные надобности, а также просим разрешения на беспошлинную торговлю на всех базарах нам и нашим единоверцам, но главное, мы хотим получить в залог гарантии состоявшейся сделки ваш драгоценный кинжал с камнем в основании рукояти. Как видите, мы не просим слишком многого.
– И сколько вы готовы заплатить?
– Для начала мы готовы безвозмездно передать вам три тысячи золотых драхм чеканки Сасанидского царя Перза, а вы отдадите нам кинжал с камнем в залог. Потом мы и дальше готовы ссужать вас золотом под гарантии возврата и с определенным торговым процентом по мере необходимости.
– Ваше
