кустами. Существо взялось за голову. Кровь сочилась из головы. Оно стояло, качаясь, потом вспомнило что-то важное, повернуло страшную окровавленную харю, сделало два шага к схоронившейся в кустах Рите. Она чуть не умерла от страха. Но тут на чудище снизошло помутнение, оно растерянно начало озираться. Постояв, вернулось на тропу и медленно, шаркая по стеночке, потащилось куда-то к реке...
Она лежала в кустах не меньше часа. То теряла, то обретала сознание. В сумерках спустилась к реке, напилась. Добралась до отмели, с которой ущелье просматривалось в оба конца, заметила отблески костра на одной из каменистых террас...
– Ложись к огню, – суетилась Стелла, освобождая место и расстилая накидку. – Выпей водочки – у Мурзина есть – и до утра никаких движений. К рассвету будешь как огурчик...
Она уснула, едва коснувшись головой земли. А тем, кто не спал, стало веселее. Разговорилась Стелла, вовлекая в орбиту трепа посвежевшего Куницына и ободранного Мурзина. А у меня под черепом шевелились интересные мыслишки. Хотелось бы знать, до какой степени существу отшибло голову. Если слухи о золоте небеспочвенны, то оно имеет к нему отношение – иначе откуда такое внимание к продвижению экспедиции? Допустим, золото находится в ущелье (интересно, где? – мы осмотрели практически все), но бродяга долгое время находился в окрестностях «Белых зорь», а расстояние приличное, дорога трудоемкая, не может он бегать по ней дважды в неделю! Значит, редко появляется в ущелье. А если появился, должен провести ревизию своих сокровищ – не исчезли ли? А до темноты не станет этим заниматься, понимая, что под боком вооруженные чужаки. Поэтому затаился где-то, ждет, когда наступит ночь...
Логическая цепочка вызывала много нареканий, но другой не было. Включить зрительную память, представить себе ущелье от низа до велика и наиболее благоприятную точку для ведения детального осмотра... Хотя какой тут детальный осмотр – ночь на носу. Но темнота еще не пала окончательно – особенно на западе, где из-под фиолетовых облаков просвечивало рваное серое небо...
Не было в ущелье такой точки, откуда просматривалось бы ВСЕ. Но наиболее выдающиеся места... Я вспомнил скалу на южной стороне распадка – метрах в сорока левее разлома, с которого нас вспугнул хлопок «Беркута». Там росла одинокая сосна, был кустарник, трава лохматыми клочками. И тропа отлично прорисована в памяти – от лагеря метров пятьсот...
– Дайте бинокль, – попросил я у Куницына, тяжело поднимаясь. Он вскинул голову, прищурился.
– Далеко собрались, капитан?
– Прогуляюсь. Если хотите, можете со мной. Понаблюдаем за ущельем.
– Имеются мысли? – он смотрел на меня настороженно и с подозрением.
– Откуда? – Я пожал плечами, принимая самый искренний вид, на который был способен. – Но пока где-то бродит упырь, не думаю, что смогу уснуть. Решайтесь, идете?
Но тут возмутились неспящие, начали орать, что Рита уже вернулась, какого черта? Выставить часовых, ложиться спать, какие прогулки в «три часа ночи»? А если уж менту приспичило, то пусть шарашится один, а Куницын – как наиболее сильный и наименее пострадавший – пусть сторожит их сон. Куницын не был мыслителем, по крайней мере, сегодня; задумался, сунул бинокль.
– Надеюсь, до рассвета мы вас увидим?
– Я быстро, – уверил я. – Одна нога здесь, другая там.
Сунул за пояс фонарь, повесил бинокль на шею и сделал всем «адью». Пропадая во мраке, не выдержал зуда в затылке, обернулся. Троица сидела у костра – некормленая, измученная – и напряженно таращилась мне вслед. Только Рита спала, завернувшись в брезент, и не знала, что происходит.
Я лежал, закопавшись в траву, на краю утеса, курил в кулак и разглядывал сквозь сгустившуюся темень окрестности. Утес висел над речной долиной, что позволяло просматривать не только северный берег, но и часть южного. Махины скал серели на фоне фиолетового неба. Пучки кустарника, каменные завалы, утробы пещер над журчащей водой. Временами я подносил к глазам бинокль, махины подъезжали, но пропадали остальные мелкие предметы, и увлекаться этим делом не стоило. Оставалось надеяться на глаза, которые не были кошачьими. Я где-то читал, что мужское зрение отличается от женского – чем и обусловлено преимущество водителя-мужчины перед водителем-женщиной, каким бы опытом ни владела последняя. У мужчин зрение тоннельное – они видят конечную цель; у женщин – периферийное: они схватывают то, что вокруг. Им трудно сосредоточиться на главном...
Я намеренно не смотрел на часы, боясь отвлечься. Работал глазами, активно используя боковое зрение. От земли холодило – термобелье я, к сожалению, не ношу, и вскоре холод забрался в организм. Стыли конечности, шея покрывалась коркой льда, но я терпел. Один умелец придумал способ, как обогреться за счет внутренних резервов организма. Почему мы их никогда не используем? Конструкция автономная. Надевается маска, к ней приделана трубка, последняя направляется под одежду – специальный полиэтиленовый балахон. Дышишь – и себя же согреваешь своим дыханием. Те, кто пробовал, остались довольны. Изобретатель получил патент, доказав, что все гениальное просто...
И все же я дождался своего! Холод обострял зрение. Объекты неживой природы, подернутые пеленой, становились четче, объемнее. Почудилось шевеление на дальнем берегу, метрах в трехстах восточнее водопада. Я просканировал окрестности, решив, что почудилось. Но снова что-то шевельнулось, и это было интересно. Звери и прочая живность должны укладываться спать, а не бегать по горам. Объект был крупной комплекции. Я зафиксировал место, где было шевеление, схватился за бинокль. Отыскал ориентир – раздробленную скалу, – повел окуляры вниз. Есть контакт! Двуногое существо – расплывчатое, но явно материальное – перелезло через большой булыжник и, согнувшись в три погибели, двинулось в направлении террасы, расположенной практически напротив моего укрытия. Остановилось, село на корточки, оборотясь в неподвижное пятно. Такое ощущение, что оно смотрело на меня – кожа на затылке покрывалась мурашками. Не могло оно на меня смотреть. А если могло, то это не существо из плоти, крови и лохмотьев, а дьявол собственной персоной...
Существо привстало, отправилось дальше. Но что-то не ладилось с движениями: схватилось за выступ, сделало остановку. Взгромоздилось на террасу, протиснулось через кустарник, слезло на уступ и начало медленно спускаться к реке.
Сноровки этот тип не растерял. Цеплялся за глыбы, перебирал ногами, а на заключительном этапе подогнул колени и спрыгнул в воду, не боясь сломать лодыжку – знал, куда прыгал. Послышался слабый всплеск. Существо побрело по воде куда-то вправо, удаляясь от меня. Я подкрутил колесо настройки. Куда это оно собралось? Немногочисленные пещеры на той стороне прилежно осмотрены – замкнутые полости без тайных ходов и сюрпризов. Но существо уверенно брело, прижимаясь к подножию теснины, и перебегать на правый берег не собиралось. Потом оно исчезло...
Стоило же некстати моргнуть! Я всматривался до рези в глазах в то место, где оно пропало, но видел лишь одно и то же: груду камней, похожую на пафосный пьедестал, куда забыли поставить памятник. Отдельные камни валялись в реке, виднелся островок из двух отполированных глыб. За пьедесталом – отвесная стена, на которой уж точно не было ничего выдающегося.
Неужели мы проглядели что-то важное? Существо не появлялось – оно пропало на описанном участке. Появится ли в дальнейшем? – вопрос... Я почувствовал охотничий азарт. Сила прилила к ватным конечностям – я скатился с уступа, спрыгнул на заранее обследованную площадку. Предстоял долгий, чреватый получением ссадин спуск...
Возбуждение не пошло на пользу. Я оступился, нога скользнула с отвесной глыбы, и я пропахал на животе метра четыре, сдирая кожу об острые камни. Ничего фатального не случилось, не считая отбитого мягкого места, но, продолжив спуск, я обнаружил, что потерял фонарь. Искать его в окрестном хаосе было бесполезно. Обругав себя, я продолжал спускаться.
Холодной пот заливал лицо. Я решил не совершать больше ошибок. Спрыгнув на песок, не бросился, сломя голову, через реку, а пристроился за камнем и стал ждать. Тут и появился пропавший субъект. Выбрался из груды камней на том берегу и отправился в обратную дорогу. Я немного растерялся. Корчился в укрытии и гадал, что делать. Я мог его пристрелить, мог попробовать взять живьем – хотя последний вариант (впрочем, как и первый) мне решительно не нравился. Не было нужды пороть горячку. Я набрался терпения и вытянул затекшую ногу. Субъект тащился по воде поперек течения, хрустела галька под ногами. Он прошел от меня метрах в сорока и начал отдаляться. Я подождал, пока он выйдет к отлогому участку пляжа и заберется на обрамляющую его баррикаду. Существо исчезло, я оторвался от камня и, пригнувшись, побежал через речку...
