Клушин
Валяй его! Валяй! Вот так! Прибавь! Прибавь еще! Грегори
Сиди! Клушин
Пусти-ка, немец. Постой-ка, я пойду ему прибавлю. (Лезет на подмостки.)
Лопухин
Гоните вон его! Гоните в шею! Сторожа выталкивают Клушина.
Матвеев
(Грегори)
Изрядно, брат! Зело потешно видеть Робят твоих. Лопухин
Смешить горазды! Грегори
Очень Благодарю. Матвеев
Теперь Есфирь? Грегори
Сейчас. Пожалуйте, войдите здесь в палату! В минуту все у нас готово будет. Провожает Матвеева и Лопухина в соседнюю комнату. Комедианты и сторожа прибирают на сцене; выходит Яков Кочетов, переодевшись в свое платье.
Явление шестое Яков, комедианты и сторожа.
Яков
С добра ума убраться поскорее! Потешно им, а мне веселья мало. Смеются все, а у меня мурашки По коже-то от пяток до затылка, И волосы вздымает дыбом, словно С загривка-то кто чешет. Убегу. Отбегаюсь, хоть на цепь посадите, Хоть режь меня. Парнишка молодой, Душонка-то изныла. Мне ли тешить, Ломать себя, чужую образину, Цыганскую, жидовскую, чудскую, Напяливать на облик православный, Веселым быть и веселить других, Когда в глазах зияет ад кромешный, Над головой отцовское проклятье! Кому Есфирь, а мне душа нужна. Греха боюсь, уйду. Прощайте, братцы! (Убегает.)
Комедианты
Ушел, ушел! Держите! Сторожа подходят к двери. На шум выходят Матвеев, Лопухин, Грегори, Юрий Михайлов и остальные комедианты.
Явление седьмое
