Проблески золотого детства

должен умереть таким же прекрасно сияющим, каким жил».

Он сказал: «Это невозможно… Но я знаю, что этот человек придет — я напрасно беспокоюсь. Он человек слова, он обещал прийти ко мне до того, как я умру»,

Я спросил его: «Как он узнает, что ты собираешься умереть?» Он засмеялся и сказал: «Поэтому я хочу представить тебя ему. Ты очень молод, и я хотел бы, чтобы кто-нибудь был рядом с тобой». Он сказал: «На самом деле, это древнее поверье, что если ребенок может стать пробужденным, нужно хотя бы три пробужденных, чтобы признать его в раннем возрасте».

Я сказал: «Баба, все это ерунда. Никто не может помешать мне проснуться».

Он сказал: «Я знаю, но я старый человек с предрассудками, так что, пожалуйста, особенно во время моей смерти, не говори ничего о поверье».

Я сказал: «Хорошо, ради тебя я буду хранить полное молчание. Я ничего не скажу потому что, что бы я ни сказал, это каким-то образом будет против поверья, традиции».

Он сказал: «Я не говорю, чтобы ты молчал, но просто почувствуй то. что чувствую я. Я старик. У меня нет в мире никого, о ком бы я заботился, кроме тебя. Я не знаю, почему, или как, ты стал так близок мне. Я хочу, чтобы кто-нибудь был на моем месте, чтобы ты не скучал по мне».

Я сказал: «Баба, никто не может заменить тебя, но я обещаю, что буду очень стараться не скучать по тебе».

Но тот человек пришел на следующее утро.

Первым пробужденным человеком, который признал меня, был Магга Баба. Вторым был Пагал Баба, а третий был более странным, чем я мог себе представить. Даже Пагал Баба не был таким сумасшедшим. Человека звали Маста Баба.

Баба это уважительное слово, оно просто означает «дедушка». Но кто-то, кто узнается людьми как просветленный, его тоже называют Баба, потому что он действительно, старейший человек в общине. Он может им в действительности не быть, он может быть молодым человеком, но его должны звать Баба, дедушка.

Маста Баба был великолепен, просто великолепен, и таким человеком я хотел быть. Он был в точности как будто сделанный для меня. Мы стали друзьями еще до того, как Пагал Баба познакомил нас.

Я стоял рядом с домом. Я не знаю, почему я стоял там, по крайней мере, я не могу вспомнить цель, это было так давно. Возможно, я тоже ждал, потому что Пагал Баба сказал, что человек сдержит слово, он придет. А я был любопытным, как любой ребенок. Я был ребенком, и остался им несмотря ни на что. Возможно, я ждал, или притворялся, что был занят чем-то еще, и смотрел на дорогу - и вот он! Я не ожидал, что он придет так! Он бежал!

Он не был очень старым, не более тридцати пяти лет, на вершине молодости. Он был высоким мужчиной, очень худым, с прекрасными длинными волосами и прекрасной бородой.

Я спросил его: «Вы Маста Баба?»

Он был немного удивлен и сказал: «Откуда ты знаешь мое имя?»

Я сказал: «В этом нет ничего таинственного. Пагал Баба ждал вас, естественно, он упомянул ваше имя. Но вы действительно тот человек, с которым я хотел бы быть. Вы такой сумасшедший, каким был Пагал Баба, когда был молодым. Возможно, вы — просто вернувшийся молодой Пагал Баба».

Он сказал: «Кажется, ты еще более сумасшедший, чем я. В любом случае, где Пагал Баба?»

Я показал ему дорогу и пошел за ним. Он прикоснулся к ногам Пагал Бабы, который тогда сказал: «Это мой последний день и. Масто», -так он называл его, — «я ждал тебя, и начал немного беспокоиться».

Масто ответил: «Почему? Смерть ничего для тебя не значит».

Баба ответил: «Конечно, смерть для меня ничего не значит, но оглянись. Этот мальчик значит для меня многое, возможно, он сможет сделать то, что я хотел, но не смог. Прикоснись к его ногам. Я так долго ждал, что смогу представить тебя ему».

Маста Баба посмотрел в мои глаза… и он был единственным настоящим человеком из многих, кого Пагал Баба представлял мне и кого просил прикоснуться к моим ногам.

Это стало почти стереотипом. Все знали, что если вы идете к Пагал Бабе, вам придется прикоснуться к ногам этого мальчика, от которого одни неприятности. И вы должны прикоснуться к его ногам - что за абсурд! Но Пагал Баба сумасшедший. Этот человек, Масто, определенно был другим. Со слезами на глазах и сложенными руками он сказал: «С этого мгновения ты будешь моим Пагал Бабой. Он покидает свое тело, но он будет жить в тебе».

Я не знаю, сколько прошло времени, потому что он не позволял мне уйти. Он плакал. Его прекрасные волосы были рассыпаны по земле. Он плакал. Снова и снова я говорил ему: «Маста Баба, хватит».

Он сказал: «Пока ты не назовешь меня Масто, я не оторвусь от твоих ног».

«Масто» это слово, которое употребляется пожилыми людьми по отношению к детям. Как я мог звать его Масто? Но был только один выход. Мне пришлось. Даже Пагал Баба сказал: «Не жди, назови его Масто, чтобы я мог умереть без единой тени вокруг меня».

Естественно, в такой ситуации мне пришлось называть его Масто. В то мгновение, когда я произнес это имя, Масто сказал: «Скажи это трижды».

На Востоке это тоже является договором. Пока вы не повторите что-то трижды, это не много значит. Так что я сказал три раза: «Масто, Масто, Масто. Теперь, пожалуйста, ты оставишь мои ноги?» И я засмеялся, Пагал Баба засмеялся, Масто засмеялся - и этот наш смех соединил нас вместе во что-то не разбиваемое.

В тот самый день Пагал Баба умер. Но Масто не остался, хотя я сказал ему, что смерть очень близка.

Он сказал: «Для меня теперь существуешь только ты. Когда бы мне ни понадобилось, я приду к тебе. Он в любом случае умрет, на самом деле, скажу тебе правду, он должен был умереть три дня назад. Он жил только для тебя, чтобы смог представить меня тебе. И это не только ради тебя, это также ради меня».

Я спросил Пагал Бабу перед смертью: «Почему ты выглядел таким счастливым, когда сюда пришел Маста Баба?»

Он сказал: «Это просто обусловленный ум, прости меня».

Он был таким милым стариком. Просить прощения, когда вам девяносто лет, у мальчика, и с такой любовью…

Я сказал: «Я не спрашиваю, почему вы ждали его. Дело не в вас и не в нем. Он прекрасный человек и заслуживает ожидания. Я спрашиваю, почему вы так беспокоились».

Он сказал: «Я опять прошу, чтобы ты не спорил сейчас со мной. Не то, чтобы я был против спора, как ты знаешь. Я очень люблю то, как ты споришь, и то, как ты оперируешь своими аргументами, но сейчас не время для этого. Действительно не время. Я живу на заимствованном времени. На самом деле, его уже нет. Я могу сказать тебе только одно: я счастлив, что он пришел, и счастлив, что вы оба отнеслись друг к другу по-дружески и с любовью, как я и хотел. Возможно, однажды ты увидишь истину в этой старой, традиционной мысли».

Мысль заключается в том, что пока три просветленных человека не признают ребенка как будущего будду, ему почти невозможно стать таким. Пагал Баба, ты был прав. Теперь я вижу, что это не просто соглашение. Распознать кого-нибудь как просветленного, значит неизмеримо помочь ему. Особенно, если вас распознает такой человек, как Пагал Баба и прикоснется к вашим ногам — или такой человек, как Масто.

Я продолжил называть его Масто, потому что Пагал Баба сказал: «Никогда больше не называй его Маста Баба, он обидится. Я звал его Масто, и с этого момента ты будешь делать так