Проблески золотого детства

Если бы Иисуса распяли научным путем, у него не было бы времени. Нет, способ, который применили евреи, был очень примитивным. Конечно, иногда требовалось двадцать четыре часа или больше, чтобы умереть. Были люди, которые были живы после трех дней на кресте — я имею в виду на еврейском кресте, потому что человек был просто прибит гвоздями за руки и за ноги.

Кровь имеет способность сворачиваться; она какое-то время течет, а потом останавливается. Человек, конечно, чувствует огромную боль. На самом деле, он молится Богу: «Пожалуйста, пусть это закончится». Возможно, это имел в виду Иисус, когда сказал: «Не знают они, что творят. Почему ты покинул меня?» Но боль была слишком сильной, потому что. наконец, он сказал: «Пусть исполнится воля твоя».

Я не думаю, что он умер на кресте. Нет, я не должен говорить, что «я не думаю…». Я знаю, что он не умер на кресте. Он сказал: «Пусть исполнится воля твоя»; и он мог это сказать. Он мог сказать все, что хотел. На самом деле, римский правитель, Понтий Пилат, влюбился в него. А кто бы не влюбился? Если у вас есть глаза, устоять невозможно.

Но люди Иисуса были заняты тем, что пересчитывали деньги, у них не было времени смотреть в глаза человека, у которого совсем не было денег. Па мгновение, Понтий Пилат подумал освободить Иисуса. В его власти было отдать приказ об освобождении, но он боялся толпы. Пилат сказал: «Лучше, чтобы я не влезал в их дела. Он еврей, они евреи — пусть они сами решат. Но если они не смогут принять решение в его пользу, тогда я найду выход».

И он нашел его, политики всегда находят. Их пути всегда обходные, они никогда не идут прямо. Если они хотят попасть в пункт Л, они сначала идут в пункт В; вот так работает политика. А она действительно работает. Только иногда она не срабатывает. Я имею в виду, только когда человек — не политик, она не срабатывает. Также и в случае с Иисусом — Понтий Пилат прекрасно справился, ни во что не влезая.

Иисус был распят в полдень в пятницу; поэтому «Святая Пятница». Странный мир! Распяли такого хорошего человека, и вы называете день «Святой Пятницей». По этому была причина, потому что у евреев есть… Я думаю, Девагит, ты снова можешь помочь мне — не чиханием, конечно! Суббота их религиозный день?

«Да, Ошо».

Правильно… потому что в субботу ничего нельзя делать. Суббота — это праздник для евреев; все действия должны быть остановлены. Поэтому была выбрана пятница… и вторая половина дня, чтобы к тому времени, когда сядет солнце, тело было бы снято с креста, потому что оставлять его висеть на кресте и суббелу, было бы «действием». Вот так действует политика, не религия. Той ночью богатый последователь Иисуса вытащил тело из пещеры. Конечно, потом пришла Суббота, праздник для всех. Но к наступлению понедельника Иисус был далеко.

Израиль маленькая страна; вы можете пересечь ее пешком за двадцать четыре часа. Иисус исчез, и не было лучшего места, чем Гималаи. Пахальгам — это маленькая деревня, всего несколько домов. Он выбрал ее из-за красоты. Иисус выбрал место, которое мне самому бы понравилось.

На протяжении двадцати лет я постоянно пытался попасть в Кашмир. Но в Кашмире странный закон: там могут жить только кашмирцы, но не другие индусы. Это странно. Но я знаю, что девяносто процентов кашмирцев - мусульмане, и они боятся, что как только индусам будет разрешено там жить, индусов скоро станет большинство, потому что это часть Индии. Поэтому это просто игра голосов, чтобы помешать индусам.

Я не индуист, но везде виноваты бюрократы. Им действительно надо находится в больнице для умалишенных. Они бы не позволили мне там жить. Я встречался даже с главным министром Кашмира, который был раньше известен, как премьер-министр Кашмира.

Огромные усилия были приложены, чтобы сместить его с поста премьер- министра на пост главного министра. И, естественно, как в одной стране может быть два премьер- министра? По он был очень упорным человеком, этот шейх Абдулла. Он был заключен в тюрьму на много лег. За это время была изменена вся конституция Кашмира, но этот странный пункт все равно в ней остался. Возможно, все члены комитета были мусульманами, и никто из них не хотел, чтобы кто-то еще въехал в Кашмир. Я очень старался, но не было возможности. Вы не можете пройти через толстый череп политиков.

Я сказал шейху: «Вы сошли с ума? Я не индус, вам не надо меня бояться. А мои люди пришли со всего мира они никак не будут действовать на вашу политику ни за, ни против».

Он сказал: «Надо быть осмотрительным».

Я сказал: «Хорошо, будьте осмотрительными и потеряйте меня и моих людей».

Бедный Кашмир столько бы приобрел, но политики рождаются глухими. Он послушал или, по крайней мере, притворился, что слушает, но не услышал.

Он сказал: «Я знаю вас, поэтому я еще больше боюсь. Вы не политик; вы принадлежите к совершенно иной категории. Мы всегда не доверяем таким людям, как вы». Он употребил это слово, не доверяем — а я говорил с вами о доверии.

В это мгновение я не могу забыть Масто. Он представил меня шейху Абдулле, очень давно. Позже, когда я хотел въехать в Кашмир, особенно в Пахальгам, я напомнил шейху об этом знакомстве.

Он сказал: «Я помню, что тот человек тоже был опасен, а вы даже еще опаснее. На самом деле, из-за того, что вы были представлены мне Масто Бабой, я не могу позволить вам стать постоянным жителем этой долины».

Масто представлял меня многим людям. Он думал, что, возможно, они мне понадобятся; и они действительно мне были нужны не для меня лично, а для моей работы. Но за исключением очень немногих, большинство «казалось очень трусливыми. Все они сказали: «Мы знаем, что вы просветленный… »

Я сказал: «Остановитесь здесь. Это слово, из ваших уст, немедленно становится непросветленным. Или вы делаете то, что я говорю, или просто скажите нет, но не говорите мне никакой ерунды».

Они были очень вежливыми. Они помнили Маста Бабу, и некоторые из них помнили даже Пагал Бабу, но они совершенно не были готовы сделать что-нибудь для меня. Я говорю о большинстве. Да, немногие очень помогли, возможно, один процент из сотен людей, которых представил мне Масто. Бедный Масто — его желание было, чтобы я никогда не оказывался в затруднении или а нужде, и чтобы я всегда мог рассчитывать на людей, которых он мне представил.

Я сказал ему: «Масто, ты стараешься сделать все, а я делаю даже больше, когда молчу, когда ты представляешь меня этим глупцам. Если бы тебя здесь не был», я бы стал причиной больших неприятностей. Этот человек, например, никогда бы меня не забыл. Я сдерживаю себя только из- за тебя хотя я не верю в сдержанность, но я делаю это только ради тебя».

Масто засмеялся и сказал: «Я знаю. Когда я смотрю на тебя, в то время, когда представляю тебя важной персоне, про себя я смеюсь, думая: «Боже мой, сколько усилий ты прилагаешь, чтобы не стукнуть этого идиота».

Шейх Абдулла приложил столько усилий, и, все равно, он сказал мне: «Я бы позволил вам жить в Кашмире, если бы вы не были представлены Маста Бабой».

Я спросил шейха: «Почему?… ведь казалось, что вы так почитаете его».

Он сказал: «Я никого не почитаю, я почитаю только себя. Но из-за того, что у него были последователи — особенно среди богатых людей Кашмира - мне пришлось почитать его. Я обычно встречал его в аэропорту, откладывал всю свою работу, только чтобы бежать за ним. Но этот человек был опасен. И если он представил вас мне, тогда вы не можете жить в Кашмире, по крайней мере, пока я нахожусь у власти. Да, вы можете приезжать и уезжать, но только как турист».

Хорошо, что Иисус въехал в Кашмир до шейха Абдуллы. Он правильно сделал, что приехал туда две тысячи лет назад. Он, должно быть, в самом деле боялся шейха Абдуллу. Могила Иисуса до сих пор там и охраняется потомками тех, кто пришел за ним из Израиля. Конечно, такие