- Куда делся Стефан? – спросил он.
Идеальное время для вопросов.
- Если мы не поторопимся, то лично поинтересуемся у того, кто утащил его. Ни вопроса больше! – опережая его реакцию, на одном дыхании произнесла я. Голос у меня был еще тот, должна вам сказать. – Я не знаю, кто и куда. Такие себе спиритические штучки-дрючки.
Похоже, скоро эта фраза прочно войдет в мой обиход.
Эдуард резко остановился и обернулся. Артур едва не налетел на него, замерев ступенькой ниже. «Замерев», впрочем, громко сказано: его грудь тяжело поднималась и опадала, он боролся с собой, чтобы не согнутся пополам. София впилась в мою руку, как если бы хотела ее оторвать; она не позволяла мне свалиться.
Мы стояли и смотрели, как внизу мигает свет.
Когда свет погас, я почувствовала, как рука Софии крепче стиснула мою руку. Куда уже крепче? Мне показалось, что она хотела ее раздавить. Боль, впрочем, отрезвила.
- Ну их в задницу, все эти фокусы-покусы! – сказала София. Однако, не смотря на явную агрессию в словах, страх тонкой ядовитой леской пронизывал ее голос. – Все, чего я хочу, это свалить отсюда как можно быстрее. Кто-нибудь против?
- Полностью поддерживаю, - подхватил Артур.
Мы бросились вверх по лестнице. Мое сердце колотилось так отчаянно, что, казалось, вот-вот вывалится из груди и упадет мне под ноги трепещущим комком.
Трубный, низкий, пробирающий до костей вой огласил бункер, прокатившись по нему и ударив нам в спину, едва не сбив с ног.
- О, Боже, что это? – взвизгнула София. Ее голос утонул в трубном вое.
Я никогда прежде не слышала ничего подобного. Никогда. Ни одно живое существо на земле так не выло.
У меня бы не хватило дыхания на ответ. Да и не было никакого ответа. София, держу пари, все равно не хотела знать, что выло так, словно солнце больше не взойдет. Не все ответы приносят удовлетворение.
Когда мне показалось, что – все, финита, я больше не смогу сделать и шага, София, будто чувствуя, что я сдаюсь, начала яростней волочь меня. У нее даже хватало дыхания на ругань.
Свет был слабым. Далеко-далеко впереди, словно в конце кроличьей норы.
Мир вновь сузился до лестницы, упирающейся в неясный свет. И этот свет становился все ближе и ближе, будто несся к нам как по эскалатору. Еще ближе… Мы вывалились в задымленную анфиладу Церкви механизированных. Рука Софии разжалась, и я упала, судорожно глотая воздух. Запредельный холод ударил по ногам, все лампы в анфиладе разом мигнули.
- Дверь… дверь… закройте дверь! – не своим голосом заорала я.
Секунду спустя Эдуард был возле двери. За порогом была беспросветная тьма. Как если бы падающий за порог свет растворялся в ней без остатка. Что-то шевельнулось во тьме – огромное, едва протискивающееся в проход, враждебное. Оно устремилось ко мне.
Эдуард с размаху захлопнул дверь и привалился к ней спиной. Что-то врезалось в дверь по ту сторону. Мне показалось, или пол подо мной действительно дрогнул?
Хорошие новости заключались в том, что холод сию секунду схлынул, будто отозванный пес. Я подняла глаза к потолку. Лампы мигнули и засветили ровно, без перебоев.
София уставилась на меня как на страшилище:
- Все? Эта чертовщина больше не вернется?
Я хрипло рассмеялась и накрыла лицо ладонями. Обе ладони были липкими от пота. Смех стал рыданиями, а рыдания – вновь смехом. Нервы ни к черту.
- Это что-то вроде потустороннего киллера. Вернется, как пить дать, - сказала я. – Мне обязательно надо будет сходить в церковь. В настоящую церковь.
- Ага, а пока желательно выбраться из этой.
Я сообразила, что все это время слышу его. Пламя. Я отняла ладони от лица и увидела ярко-оранжевые отсветы, колышущиеся на полу, стенах и потолке фойе, в пятнадцати-двадцати метрах от нас. Дым валил пышными клубами, казалось, образуя непреодолимое препятствие.
Зал торжеств превратился в пылающий трещащий ад. Жар бил в лицо, от дыма слезились глаза. Огонь полз по мраморной плитке, словно это была сухая трава. Стоп, по мраморной плитке?
- НАЗАД! – не своим голосом заорал Эдуард, стараясь перекричать ревущее пламя. – ЗЕРНО ГОРИТ!
Спотыкаясь, мы рванули обратно. Пламя ревело за нашими спинами, растекаясь по фойе оранжевым приливом. Эдуард дергал за ручки дверей, пока одна из них не распахнулась. Внутри были стулья, помост, витражи. Много стульев и витражей. В похожей комнате перерезали горло Пушистому Хвосту.
Схватив стул, Артур швырнул его в витраж. Стекло с шуршанием посыпалось на паркет. Стащив с одного из стульев чехол, Эдуард обмотал его вокруг руки и принялся счищать с рамы разноцветные осколки.
Расстояние до земли не превышало двух метров, но и они дались мне нелегко. Я шмякнулась на хрустящую от инея траву, ноги одеревенели от падения. Лицо Софии было темным от копоти, испуганным и в то же время решительным. Сомневаюсь, что я выглядела также. Потому что, бьюсь об заклад, я выглядела значительно хуже. Черноволосая девушка обвила меня за талию и помогла подняться на ноги.
Я споткнулась и упала, содрав ладони о вымощенную плиткой дорожку. Тогда Эдуард поднял меня на
