Новый Раскольников

где рыжеет автобус. подумаю про
нас с тобой, посмотрю на звезду,

что не светит сквозь тучи, да место займу,
и поеду. поеду домой.
и автобус сквозь чёрную, чёрную тьму
повезёт меня. вместе со мной

повезёт мои думы, усталость, коньяк,
кстати, да — десять грамм под язык.
и всё мнится, — звезда не пробьётся сквозь мрак.
впрочем, это неважно, привык.

«старушка с хитрыми глазами…»

старушка с хитрыми глазами
на невском милостыню просит
под голубыми небесами
в санкт-петербург приходит осень

прогулочным неспешным шагом
пройду бабульки этой мимо
шурша обёрточной бумагой
дымя приплюснутою примой

нырну в метро очнусь в трамвае
что ковыляет мимо храма
ах петербург мосты нева и
щиты с рекламой

окраинных районов спальных
многоэтажки
и на душе светло печально
и всё неважно

«на самом-то деле…»

на самом-то деле
всё было совсем не так —
на прошлой неделе
я понял, что это знак.

я вышел из дома,
закрыв за собою дверь.
я спрятал в укромном
месте ключи. теперь

их только случайно
можно найти. и то,
что делать с ключами,
не знает никто, никто.

«в жёлтом парке…»

«раз два три четыре пять»

Бог идёт тебя искать

Ольга Хохлова

в жёлтом парке — бабье лето,
в синем небе — облака.
банка с пивом, сигарета.
жизнь, как водится, легка.
в хрустале случайной лужи
слепо щурится звезда.
опускается на душу
тень багряного листа.

раз, два, три, четыре, пять —
бог идёт тебя искать.

вдруг меняется картина:
меркнет свет, звенит звонок,
словно некто смотрит в спину,
беспощадный, как клинок.
и за гранью восприятья,
в сизом мареве тоски,
злая осень в пёстром платье
рвёт свои черновики.

кто не спрятался, тому —
посох в руки и суму.

не спасёшь, не отогреешь,
не распутаешь следы.
не заштопаешь, не склеишь —
шов досады, скол беды.
и ложатся тяжким грузом
в душу мёртвые слова.
те, что шепчет то ли муза,
то ли чёрная вдова.

«узорчатая ограда…»

узорчатая ограда,
травы звенят.
скажи в пустоту обрадовано:
хуйня.