Новый Раскольников

Троицк - Москва 2

белым саваном искристый снег

А. Кусиков

Жестянка маршрутной газели
пятнадцать везёт человек.
Плетётся порой еле-еле,
порой ускоряет свой бег.

Вжимает педаль до упора
водила, пытаясь успеть
с налёта рубеж светофора,
как вражий редут, одолеть.

Вморожены в узкие кресла,
мы живы, мы дышим пока,
кемарим вполглаза под песни
о тяготах жизни ЗэКа.

Душа ли останется в теле,
оттает ли иней с ресниц,
когда: «…ювелирных изделий»
и скользкая лестница вниз? —

Неведомо. Скрыто во мраке
грядущее. Дёрганый бег
маршрутки, дорожные знаки
и саваном искристый снег.

«последнее ерунда…»

последнее ерунда
вычеркни из письма
ты всё равно никогда
не сможешь сойти с ума

настолько чтобы уйти
до времени за черту
так что не городи
ерунду

последнее чистый бред
пафос позёрство блажь
его изначально нет
и ты это знаешь

так что оставь перо
в покое живи как есть
зови это всё игрой
в игре своя прелесть

«не обращайся к богу…»

не обращайся к богу
бог не услышит
толку-то бить тревогу
небо не дышит

осенью в этом сером
городе смерти
где ни любви ни веры
ибо не светит

в небе ни солнца
ни путеводной милой
только дворы-колодцы
только могилы

Москва - Троицк

живи как все в одиночку
не умирай живи
среди одиноких прочих
делающих вид

что всё в их судьбе прекрасно
подверженных злым страстям
являющихся напрасным
довеском своим костям

живи приятель покуда
тянется суета
и теплится вера в чудо
что будет вот-вот не так

мутно и монотонно
автобус плывёт в ночи
слякотной и бездонной
в кармане звенят ключи

от серого и чужого
дома где всем плевать
зачем ты откуда снова
падаешь на кровать

глаза открываешь утро
значит опять пора
впрягайся живи как будто
рано не умирай