рассудить, кто достоин этой святыни.
Сюжет «Кода да Винчи» оказался настолько притягательным, что мимо него никак не мог пройти Голливуд, снявший одноименный фильм с известными актерами. Действительно, почему бы и нет, если читателям и зрителям так нравятся тайны, сотканные из разного исторического материала. Что касается писателей, то они этим занимались всегда, начиная с первого в истории романиста Томаса Мэлори, который сумел из разрозненных отрывков создать грандиозную эпопею о рыцарях Круглого стола.
Съемки фильма проходили в разных местах, включая Лувр и не менее известную парижскую Стеклянную пирамиду. А вот в церковь Сан-Сюльпис киношников и на порог не пустили, поскольку приходский священник посчитал это настоящим кощунством. Не дало «добро» на съемки и Вестминстерское аббатство все из-за той же крамольности романа. К тому же церковь Тампль, например, является памятником XII века. Это здесь размещены в центре пола инкрустированные мраморные изображения рыцарей-тамплиеров. Сцену в саду Тампля, с которой началась война Алой и Белой роз, изобразил когда-то Шекспир в исторической хронике «Генрих IV».
Ровесник Тампля в Париже – Шартрский собор, куда герой Брауна приезжает, чтобы прочесть лекцию о языческом символизме. Здесь архитектурное направление представлено ярче всего: собор украшают башенки, шпили, стрельчатые арки, витражные стекла, тая в себе некий сокровенный смысл. Тем более что готика считается привнесенной с Востока, с родины Христа.
Воздвигнутый в честь Девы Марии, Шартрский собор с точки зрения любителя тайн и знаков воплощает в своих конструкциях женскую сущность. Арочный вход и окно-розетка напоминают строение женского тела. Под сводами установлены женские скульптурные фигуры и изображения царицы Савской, Девы Марии, Марии Магдалины, эпизоды ее жизни во Франции. В центре собора изображена роза, символизирующая просветление и женское начало.
Последнее место, в котором героиня Брауна обнаруживает сведения о своей семье, было найдено благодаря стихотворной строчке ее деда: «Грааль под старым Рослином вас ждет».
О часовне Рослина сложено множество легенд. Предполагается, что Ковчег Завета Господня, святой Грааль и утраченные Евангелия Христа, а также набальзамированная голова Иисуса спрятаны где-то в этой церкви. Так это или нет, неизвестно, зато сохранились шифры загадочных учений тамплиеров и символы братства масонов.
В Рослин съемочную группу пустили: 4 млн фунтов, уплаченные за съемки, пойдут на восстановление крыши часовни, окон и каменной кладки, после чего часовня будет иметь такой же вид, какой имела в XV веке.
Кстати, благодаря Дэну Брауну Рослин в минувшем году посетило более 70 тысяч человек, из чего можно сделать заключение, что легенда воспринимается гораздо лучше любой реальности.
Родина великой эпохи известна сегодня любому школьнику. Это Флоренция – город гениев и мастеров, благодаря которым на ее улицах, среди дворцов и площадей когда-то начиналась История. Давным-давно, за тысячу лет до нашей эры, здесь появились древние этруски. Они построили свой город и храмы на склоне одного из холмов – во Фьезоле, потому первое поселение на месте нынешней Флоренции было этрусским.
Позже, во времена Юлия Цезаря, здесь расположился римский военный городок. Своей покровительницей римляне избрали Флору – богиню цветов, весны и возрождения. А город назвали Florentia, что означает цветущая.
Как писал Данте:
Природа здесь не только расцветала, Но как бы некий непостижный сплав Из сотен ароматов создавала…
Немногочисленные средневековые башни Флоренции высятся сегодня посреди ренессансных дворцов и домов, словно одинокие рыцари в стане Возрождения. Они напоминают о суровых временах, когда город терзали бесконечные войны и политические интриги. Трудно поверить, что на этих узких улочках, выводящих сегодня на элегантную набережную Арно, когда-то без счета умирали люди от голода и от чумы, в водах реки отражались зарева частых пожаров, баррикадировались в своих средневековых домах- башнях кипевшие смертельной враждой гвельфы и гибеллины.
Но несмотря на хаос и войны, Флоренция никогда не переставала жить мечтами о новой жизни. И весенний ветер истории принес ее дыхание на берега Арно, когда в XII веке в город цветов проникает новая поэзия певцов рыцарской любви – трубадуров Прованса. Самые изысканные и образованные тосканские поэты, такие как Гвидо Кавальканти, вдохновленные трубадурами, становятся учителями Данте.
Рождение в 1265 году великого сына Флоренции стало, возможно, предвестием ожидавшего город, да и всю Италию, чуда, которым затем будет восхищаться весь мир. В душе у флорентийцев вдруг пробудилась небывалая тяга к внутренней свободе и свету. Предприимчивые и не менее дерзкие, чем венецианец Марко Поло, флорентийцы пускаются в далекие путешествия, открывают свои торговые конторы по всему Старому Свету и даже в самых глубинах Азии.
Красноречивые спорщики и тонкие резонеры, флорентийские патриции служат при дворах разных государей Европы. В юбилейные дни 1300 года, которые привлекли в Рим 3 млн паломников, папа Бонифаций VIII был немало удивлен, обнаружив, что послы почти всех северных князей и даже монгольского хана были флорентийцами.
В XV веке центром и сердцем города становится собор Сайта Мария дель Фьоре – Девы Марии с цветком. Его называли коротко – Дуомо. Могучий, по-тоскански пестромраморный корабль с куполом красной черепицы – это и есть таинственный лик самой Флоренции. Его видно отовсюду. В том числе из бесчисленных улочек, которые все, как к центру, стекаются к Дуомо. Город, над которым возвышается знаменитый купол Брунеллески, уже не может быть ни Римом, ни Миланом, ни Венецией, а только Флоренцией.
«Природа дала ему малый рост и невзрачную внешность», – писал о Брунеллески Джорджио Вазари, но казалось, что само «…небо возжелало, чтобы Филиппо оставил после себя миру самое большое, самое высокое и самое прекрасное строение из всех, созданных не только в наше время, но и в древности». Собор был заложен в 1296 году по проекту Арнольфо ди Камбио. Денег в казне тогда хватало, и размахнуться решили не на шутку. Когда же опомнились, стены храма уже стояли, и теперь никто не знал, как закрыть их куполом – на 57-метровой высоте и при диаметре в 43 метра.
Четыре десятилетия собор простоял «без главы». Пока в 1409 году Филиппо Брунеллески не предложил свой оригинальный проект. Тогда он всем показался чистым безумием и не было никого, кто смог бы предварительными расчетами подтвердить или опровергнуть его состоятельность. Мэрия разрешила Брунеллески начать строительство, но под строгим надзором и контролем наблюдательной комиссии во главе со скульптором Гиберти. Тем самым, который когда-то победил Брунеллески в конкурсе проектов на изготовление бронзовых ворот для Баптистерия.
Очень скоро стало ясно, что даже в великой Флоренции, этом городе гениев, кроме Брунеллески, не было человека, способного воплотить столь грандиозный замысел. Но в самый ответственный момент строительства Филиппо сказался больным и на вопросы встревоженной мэрии по поводу продолжения работ отвечал не без иронии: «А зачем я вам нужен? У вас есть мой проект, у вас есть Гиберти с его надзорной комиссией, вот пусть они и строят». Гиберти пришлось публично признать, что, кроме самого автора, проект этот вряд ли кто реализует. Брунеллески получил полную самостоятельность.
Купол сразу признали шедевром. Спустя много лет Папа Юлий II, закладывая собор Св. Петра в Ватикане, попросил Микеланджело сделать для него купол еще больший, чем флорентийский, и услышал в ответ: купол Дуомо не то что превзойти, его воспроизвести невозможно. Слова Микеланджело оказались пророческими. Такой схемы для купола в дальнейшем уже никто не сумел
